Радио классической музыки «Орфей»Подкасты

Партитура жизни: Римский-Корсаков

«Сухарь», — говорили про этого высокого худого старика с прямой несгибаемой спиной «будто аршин проглотил», морщинистым лицом, седой окладистой бородой, двумя парами стильных очков на носу и в сюртуке как из «бабушкиного сундука». Голос громкий, гудящий, низкий, шаг уверенный и быстрый. В прошлом — моряк, прошедший бури и штормы.
За окошком террор и покушения на царя, а он сочиняет оперы-сказки для взрослых, да какие! Тонкие, поэтичные, наполненные совершенством. А на седьмом десятке академист и продолжатель традиций вдруг окажется в передовиках модернизма. Молодых гениев опередит пожилой консерватор Римский-Корсаков. Но как это возможно?
Автор Ольга Сирота
Текст читает Андрей Ноздреватых
Звукорежиссёр Андрей Леонтьев

Выходит

  • По будням в 10:10
  • По выходным в 04:10

Ведущий

Партитура жизни: Римский-Корсаков

Табула двадцатая. Не называйте меня великим

Старая пластинка. Потрескивания, шорохи времени и голос божественной Нинон Валлен. Автор музыки, услышав эту запись, наверное, перевернулся бы в гробу. Он всегда требовал неукоснительного соблюдения ремарок и со скандалами шёл на уступки. А тут арию, предназначенную тенору, поёт сопрано!

Табула девятнадцатая. В отрыв

Супершлягер русского народа: и взрослых, и детей. Нестареющий Чижик-Пыжик! Кто родители и сколько ему годков — неизвестно, да и прозвище своё получил не сразу.

Табула восемнадцатая. Хорошо, что нет загробной жизни

Восемь часов на «Сапсане» Петербург — Нижний Новгород, потом ещё два — на автобусе до села Владимирское, и вот она — русская Атлантида. Намоленное озеро Светлояр, с удивительно прозрачной сладковатой водой, под которой скрыт таинственный град Китеж.

Табула семнадцатая. Потомки

Если вы думаете, что эту музыку сочинил Филип Гласс или кто-то из его коллег-минималистов, то ошибаетесь. Имя автора — Георгий Римский-Корсаков. Внук того самого Николая Андреевича Римского-Корсакова, кто открыл миру Шехеразаду и Садко, запустил в полёт шмеля и сотворил много чего ещё.

Табула шестнадцатая. Сначала я буду говорить

Почти 40 лет Николай Римский-Корсаков преподавал в Петербургской консерватории инструментовку, композицию, вёл оркестровый класс и столько всего наслушался за эти годы! Через его руки прошли сотни, а может, и тысячи учеников. Гречанинов, Мясковский, Черепнин по-разному вспоминали о гуру: кто с благодарностью, а кто и с обидой.

Табула пятнадцатая. Сухарь

Он вставал каждый день рано утром в одно и то же время, зимой и летом, в городе и на даче. В одиночестве выпивал две чашечки кофе, не больше и не меньше, играл с любимой собакой и выкуривал одну папироску. Остальные 74 распределял на целый день. Ярый курильщик, педант, аккуратист, сухарь, хранитель традиций. Это всё он, великий оперный сказочник Римский-Корсаков.

Табула четырнадцатая. Муза

Страстная, порочная, свободная от одежды и любых предрассудков. О ней грезят мужчины, и вдруг: какая гадость «Саломея» Рихарда Штрауса! Даже «тело болит от таких звуков!», — негодует композитор, который во время культа чувственности предложил миру идеал женщины по-русски: девичья чистота вместо соблазнительности.

Табула тринадцатая. Ещё раз про хиты

Узнали это мохнатое насекомое? Шмель, которого распиарил Римский-Корсаков, а потом тот обессмертил своего создателя. Эта букашка прожужжала впервые в 1900 году на премьере «Сказки о царе Салтане».

Табула двенадцатая. Двое в одной квартире

Наверное, Богу было угодно, чтобы они жили в одно время, в одном городе и даже в одной квартире. Делили на двоих еду, рояль, врагов и друзей. И всё для того, чтобы однажды один, спасая от забвения другого, сделал его бессмертным.