После Бога только Папа
Выпуск 78
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Известнейшее высказывание Вольфганга Амадея Моцарта «После Бога только Папа» — ключ и к личной философии композитора, и к его представлениям о должном миропорядке. Гений — от Бога, остальное — дар и учение отца, которому Моцарт, невзирая на какие бы то ни было разногласия, был многим обязан в жизни.
Впрочем, мы не о Леопольде Моцарте. Был ещё один человек, которого Моцарт удостоил гордого имени «Папа». Да и остальные современники родоначальника классических квартета и симфонии иначе как «папа» и «папаша» не величали.
При гениальной одарённости каждого, Моцарт и Гайдн были совершенно разными. Моцарт — исполнитель-виртуоз, сочинявший с невероятной быстротой и лёгкостью. Он плохо вёл финансовые дела и с поразительным легкомыслием относился ко всему, кроме музыки. Гайдн — напротив: в работе не спешил, исполнительской виртуозностью (по собственному признанию) не отличался, зато немало преуспел в управленческой деятельности на почве руководства капеллой, чем заслужил безоговорочное доверие своего патрона, князя Эстергази.
Гайдн и Моцарт встретились в Вене в 1781-м. При каких обстоятельствах, неизвестно. Но судя по дальнейшим свидетельствам, между ними завязались дружеские отношения, без тени зависти и намёка на соперничество. При этом оба испытывали величайшее уважение друг к другу. Моцарт показывал старшему коллеге новые произведения и безоговорочно принимал любую критику. Мнение Гайдна он ценил выше мнения любого другого музыканта, даже собственного отца.
Важное событие произошло в 1785-м во время двух концертных собраний в доме Моцарта. С разницей в месяц на суд избранной публике были представлены шесть новых квартетов Амадея, в исполнении которых участвовали сам автор и его отец, Леопольд. Специальным гостем был капельмейстер Гайдн.
Именно после этой премьеры Гайдн (в разговоре с Леопольдом) произнёс исторические слова, ныне тиражируемые во всех биографиях Моцарта: «Даже и перед Богом я скажу как на духу: Ваш сын — величайший композитор из тех, кого я знаю лично или по отзывам. У него есть вкус и, что ещё более важно, глубочайшие познания в теории композиции».
Гайдн фактически опередил Моцарта в признании, ибо ещё не знал, что новый моцартовский шедевр посвящен ему, Йозефу Гайдну.
Над Шестью струнными квартетами Моцарт работал невероятно долго: что-то около двух лет! Это не был заказ. Напротив, всё делалось по велению сердца. Изначально намереваясь посвятить новый опус Гайдну, он хотел, чтобы всё получилось по высшему разряду. Моцарт долго и кропотливо изучал квартеты Гайдна, перенимая секреты мастерства и принимая на вооружение новейшие и интереснейшие композиционные находки. Результатом напряжённого труда стала убеждённость Моцарта в том, что искусством квартетного письма он обязан прежде всего старшему коллеге и другу.
И сколько неподдельного восхищения и благоговения вложено Моцартом в слова посвящения, обращённых к Гайдну: «Будьте же столь любезны, милостиво примите эти квартеты и станьте для них Отцом, Наставником и Другом! (…) Прошу отнестись к ним снисходительно и простить те недостатки, которые проглядел в них их пристрастный родитель, и (…) продолжать благородную и великодушную дружбу с их отцом, который так высоко её ценит. Всем сердцем остаюсь Вашим самым искренним другом».
Злые языки впоследствии утверждали, что моцартовское решение посвятить квартеты Гайдну было вызвано исключительно желанием повысить спрос на новинку на рынке нотных изданий. Рассмеёмся в ответ: никакой маркетинговый ход не затмит красоту и безупречность Шести квартетов Моцарта, написанных в знак признания высочайших заслуг скромного капельмейстера Гайдна.
Post scriptum
После смерти Моцарта Гайдн обмолвится, что ему, мол, часто льстят, говоря, что у него есть некоторый талант. «Но гений Моцарта, — с грустью закончит стареющий классик, — был намного выше моего».
Гайдн принял посвящение друга, фактически признав его превосходство.
