Гамлет

Слушая музыку из сцены дуэли Гамлета, невольно ловишь себя на мысли: структуры сегодняшней экшен-музыки проросли в том числе и стараниями Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Эти характерные для современного экшена оркестровые фактуры — долгие мощные унисоны струнных, медь в кульминациях… Что же изменилось с тех пор?

Есть несколько принципиальных различий. Тогда такую музыку исполняли именно как музыку. Сегодня её чаще исполняют как фактуру. В те времена активно использовали крупные ударные — литавры, там-там, большой барабан — как полноценную часть оркестра. Сейчас их почти не услышишь. Это создаёт сильную стилистическую привязку к симфонической традиции, делая музыку, как говорят исследователи, old style.

Ещё важный момент: сочиняя экшен тогда, композитор не мог обойтись без тематического материала. Сегодня в экшен-музыке темы как класса просто нет. И оправдание всегда одно — это звучало бы старомодно.

Тогда не существовало иного способа воспроизведения такой музыки, кроме живого оркестра. Поэтому требовалось настоящее мастерство: знание инструментов, их возможностей, фактурных и исполнительских особенностей. Сегодня подобные фактуры создают сэмплерами, где нет места «неисполнимым» пассажам и не нужны долгие оркестровые репетиции.

Так куда же движется киномузыка? Ответ примерно такой: всё чувственное, мелодичное, проникновенное остаётся живым музыкантам — тем, кто наполняет звук душой. А всё, что создаёт движение, напряжение, работает как мотор — перешло к электронике, которая (чего греха таить) действительно лучше справляется с такими задачами.

В целом же музыка Дмитрия Дмитриевича Шостаковича в кино производит впечатление его же симфоний, только с видеорядом. По природе она ничем не отличается от его симфонического творчества — такая же большая, глобальная, многозвучная. Она всё решает и всё объясняет. Пожалуй, это не музыка в кино, а скорее кино в большой музыке.