Кто решает, какой должна быть музыка в фильме?

Всегда в работе с режиссёром бывает два пути. Первый путь — это предложение режиссёра по части музыки, а второй путь — это предложение композитора по части музыки.

Режиссёр, как правило, готовится к встрече с композитором. И к тому моменту, когда происходит встреча, некоторые музыкальные куски из так называемых референсов уже подложены в музыкальную партитуру фильма, и режиссёр к ним привыкает. И тогда он всеми силами старается получить от композитора аналогичную музыку. Иногда режиссёра даже не смущает похожесть композиторской музыки на ту референсную. Он говорит: «Ничего, пусть лучше будет похоже, чем вообще ни на что не похоже».

Второй путь — когда композитор делает свои собственные предложения. Обычно это случается с уже опытными режиссёрами, которые имеют своё представление об эстетике картины, которые мыслят немножечко шире.

А режиссёры, которые занимаются зрительским кино, как правило, уже заранее омузыкаливают весь свой фильм треками, взятыми из других партитур, чаще всего иностранных авторов, и очень сильно к ним привыкают. И привыкают до такой степени, что разорвать их брачные узы с этой музыкой уже невозможно. Я всегда вспоминаю историю о Кисе Воробьянинове, который дворнику подарил очки. И дворник, хотя был и не близорук, к очкам привык и носил их с удовольствием. Часто возникает такая картина.

Другая картина — о предложении самостоятельной музыки — совершенно по-другому излагается. Композитор предлагает музыку. Она либо устраивает режиссёра, либо не устраивает.