Табула одиннадцатая. Портрет на фоне мифа
Выпуск 11
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
На картине изображён грузный неопрятный человек. В нём отталкивает всё: помятый халат, опухшее лицо, красный нос картошкой, спутанная борода и волосы, которые давно не видели расчёски. Но вот глаза… огромные, прозрачные, как стекло, и по ту сторону плещется то ли боль, то ли безумие. Это Мусоргский, гений, его знает весь мир. Благодаря реалисту Репину знает опустившимся бомжом на пороге смерти. А ведь когда-то он был другим.
«Ах, какой charmant!» — вздыхают дамы, окружив пианиста — «просто душка». А тот кокетливо вскидывает изящные ручки с ухоженными ногтями и красиво запрокидывает напомаженную голову. Знакомьтесь, поручик Преображенского полка, г-н Мусоргский, пижон с приятными манерами и французским прононсом. Росту среднего, сложён прекрасно: стройные ножки в панталонах и тонкая талия в мундире. Модя — звезда домашнего театра: поёт, играет на гитаре, умеет всех насмешить.
А вот фото середины 60-х. Нашему герою под 30, он давно в отставке, поправился и отрастил бородку. Пройдёт ещё 10 лет, и уже не скрыть большой живот и опухшее лицо, но дресс-код ещё соответствует: шейный платок на белоснежной рубашке, отличный фрак и модные штиблеты с квадратными мысами. Это последнее фото композитора, которого современники уже считают едва ли не юродивым.
Беспечный барин до мозга костей, живущий на авось, он с азартом изучал русского мужика, примеряя на себя эту маску: подражал крестьянской речи и рассуждал про «чернозёмную силу, любовь к пахучему, почвенному». Противоречие — его второе «я»: экзальтированный мечтатель и циничный скептик, человек громадного самолюбия, рано поверивший в свою миссию, а в письмах — «смиренный Мусорянин». Критик, для которого «Тупинштейн, квашня, сахарная попка» — нормальная лексика, а в дружбе он «нежный до женственности и деликатный до наивности». Ребёнок, который так и не повзрослел, и в то же время скрытник во всём, что касается личной жизни. Он постоянно кается в лени и неге, однако «Ночь на Лысой горе» напишет набело и в партитуре за 12 дней.
Уже сейчас найдено множество неизвестных рукописей Мусоргского, 8 авторских вариантов «Бориса Годунова», а сколько ещё открытий впереди! И, может быть, однажды появится тот, кто отсечёт всё лишнее и из паззлов воспоминаний, писем и очерков сложит настоящий портрет гения, окружённого мифами ещё при жизни.
