Александр Ведерников: жил, как умел
Народный артист Советского Союза Александр Ведерников прожил яркую и долгую творческую жизнь, с христианской благодарностью относясь не только к своим друзьям, но и недоброжелателям. О его бескомпромиссных баталиях с главными дирижёрами и режиссёрами Большого театра ходили легенды. Сегодня мы имеем возможность послушать записи выдающегося исполнения Ведерниковым басовых партий в русских операх и признать неоспоримую гениальность его интерпретации Бориса Годунова.
В Большой театр 30-ти летнего артиста позвали, узнав, что между репетициями в Кировском он по личной инициативе выучил партию Ивана Сусанина в одноимённой опере Глинки. Юноша, опьянённый счастливым предложением работать в главном театре страны, протрезвел после беседы с главным дирижёром труппы. Маэстро Мелик-Пашаев дал понять, что Сусанин — это непредвиденная случайность и не стоит грезить славой великих предшественников: Шаляпина, Рейзена, Пирогова. Ведерникову был отмерен порог вокальных возможностей на уровне ролей второго и третьего плана.
Чуть ранее в оперной карьере Александру Филипповичу отказал другой всесильный дирижёр Большого театра — Николай Голованов, отметившийся постановкой «Бориса Годунова» в 1949-м. Как раз в том же году Ведерников с самодельным чемоданом приехал с Урала в столицу и после долгой дороги заснул на лавочке перед Московской консерваторией. Его разбудил… не милиционер, а дирижёр — профессор Шерешевский, определивший голосистого парня на учёбу в самый престижный музыкальный вуз.
Бороться, искать, идти и не сдаваться — девиз, под которым Ведерников подписался в юности на всю оставшуюся жизнь. Диктаторство людей при должности и власти он воспринимал как главный порок человечества. Может быть, поэтому его Борис Годунов так мучительно уязвим в запоздалом прозрении своей жестокости и трагически бессилен в стремлении замолить грехи. В знаменитом эпизоде сумасшествия из второго действия Александр Филиппович не рвёт голос в «кровавом» forte, а подчиняет вокальную технику драматургическому раскручиванию сцены.
Поражённый в детстве красотой многоголосного пения своих родных братьев, Ведерников нашёл единомышленника в лице композитора Георгия Свиридова. Его образное иконописное хоровое письмо делало Ведерникова, самого неплохого рисовальщика, беззащитным перед высшей красотой духовного мира.