Колыванская ваза

«Царица ваз» — одна из самых прекрасных, загадочных и самых больших ваз в мире. В диаметре она более 5 метров, весит почти 20 тонн, высота — 2 метра 57 сантиметров. Невероятно, но факт! Самое главное — она сделана из единого, цельного монолита — зелёной волнистой яшмы.

Зелёную яшму называют камнем жизни. Её ценят алхимики, поэты, маги. Яшма позволяет услышать зов других пространств, защищает от тёмных сил, бережёт от гибели. Пушкин всегда носил на руке браслет из зелёной яшмы. Она оберегала от бед, болезней, помогала в любви.

Яшма чиста, тепла, струиста, одновременно легка и тверда. Она не грязнится и не зависит от перемен погоды, а следовательно, есть лучший образец благородного человека, не зависящего от условий жизни и судьбы.

Яшма — материал очень хрупкий, при обработке даёт трещины. Чем прекраснее, чем сложнее узор камня, тем он более хрупок. Как алтайским мастерам удалось покорить камень и сотворить это чудо — секрет. По всем законам ремесла он должен был при обработке разбиться. Но камень сохранился. Царица ваз не подвержена времени и тлену. В начале XX века академик Александр Ферсман, один из авторитетнейших учёных-геологов, сказал, что такой разнообразной цветовой гаммы и такого рисунка яшмы, как на Колыванской вазе, он никогда нигде не видел.

Вазу придумал чудный мастер — Абрам Иванович Мельников. Его рисунок, его фантазия воодушевила рабочих-шлифовщиков фабрики колоссальных изделий — так называли Колыванскую фабрику, которая славилась изготовлением гигантов из камня. Здешние мастера привыкли к обработке этой породы и знают все приёмы, как должно обращаться с нею без вреда для камня.

Вазу создавали почти двадцать лет и, наконец, 9 февраля 1843 года отправили в Петербург. Шесть месяцев тяжелейшей дороги выдержала красавица. Она долго стояла на специальной барже у Аничкова моста, заколоченная в ящик. Поместить её в Зимнем дворце оказалось невозможно — слишком тяжёлая, громадная. Четыре года для неё сооружали особый фундамент. И только осенью 1849 года семьсот рабочих, крепких, здоровых мужиков, подняли её и поставили на место. Она обрела, наконец, покой.

Историк и писатель Павел Свиньин, основатель журнала «Отечественные записки», один из первых увидел вазу в Петербурге, в Эрмитаже и не смог сдержать восхищение: «Она изумляет и доказывает богатство сибирской натуры и смелую предприимчивость русских мастеров».

Во время блокады её обкладывали мешками с песком, чтобы уберечь от снарядов. Когда вазу открыли, чтобы подготовить к первой послевоенной выставке, оказалось: она наполнена водой. Пришлось долго из неё вычерпывать воду, прежде чем царица была готова снова выйти в свет.

Говорят, Сергей Прокофьев, когда сочинял музыку для балета «Каменный цветок», часто приезжал в Петербург, подолгу стоял возле вазы, любовался и говорил:

«Сколько чудес таится в камне! Как это можно выразить в музыке? Как сделать так, чтобы камень запел? Меня начинают мучить тайны Хозяйки Медной горы и тайны этой вазы».

Он работал над музыкой к балету до последнего часа своей жизни. Днём 5 марта 1953 года к нему пришёл хореограф Леонид Лавровский. Нужно было сделать несколько поправок. «С удовольствием», — улыбнулся Прокофьев и принялся за работу. Через несколько часов Сергея Сергеевича Прокофьева не стало.

Мир полон чудес и красоты, и причудливый камень напоминает нам о них. Напоминает о далёких звёздах, на которых живут души наших любимых.