Для всех и для каждого

Делать что-то «для всех и для каждого» стало в последнее время модно: музыка, образование, математика, русский язык, техника, психология, юмор, SMS, глобализм… чего только нет для всех и для каждого! Почти как в Греции, где есть всё.

Но зачем разделять каждого и всех? По-русски «все» — это «те, кто есть, в полном составе, без исключения», а «каждый» как «один из себе подобных, всякий, любой человек» и так входит в это множество.

Может, заимствование? В английском есть идиомы с тем же значением: anyone and everyone; anybody and everybody; one and all — соответственно, все и каждый, любой и каждый, один и все. Но наше «для всех и для каждого» существует давно. Бакунин, например, мечтал: «Не всегда же наука будет достоянием только немногих; придет время, когда она будет доступна для всех и для каждого». Выражение известно с начала XIX века, здесь если и можно говорить о заимствовании, то из крайне популярного у дворянства французского языка, где есть выражение tout et chacun ‘все и каждый’, аналогичное церковнославянскому все и вся, от которого и произошли все и каждый.

Так бывает: иногда разные языки следуют одному прототипу и одинаково говорят о важном. А «все» и «каждый» — это важно. Очень. Русский язык, как и французский, идет от общего к частному, ставя на первое место коллектив, а личность ему в каком-то смысле подчиняет. Английский же началом начал считает индивидуальность, и во «всех» видит ей подобных, потянувшихся к отмеченному ею «одному». От перемены порядка, впрочем, главное не меняется: все — это и каждый из нас.

«Для всех и для каждого» звучит, на первый взгляд, немного коряво, и многим кажется речевым штампом — заболтанным до потери смысла. Но это как раз наше, родное. Точка соприкосновения разных языковых культур, к которой можно вернуться в любое время, в любой ситуации.

Может быть, именно в таких привычных словах и живет душа народа, его отношение к миру и к себе, к нашей связи друг с другом. И в этом — сила языка, который развивается вместе с нами.