Мазурка в музыке и литературе
Выпуск 13
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Мазурка раздалась. Бывало, Когда гремел мазурки гром, В огромной зале всё дрожало, Паркет трещал под каблуком, Тряслися, дребезжали рамы…
Так описал мазурку Пушкин в «Евгении Онегине». Мазурка, упоминаемая Далем крестьянская, народная пляска мазуров, мазовецких поляков, стала в XIX веке украшением дворянских балов. Характерные для нее повороты, пируэты, припрыжки символизировали «кавалерийский наскок» — не случайно лучшими «мазуристами», искусными плясунами, были лихие гусары.
Как это выглядело, легко себе вообразить благодаря зарисовке, оставленной писателем (и настоящим подполковником) Александром Вельтманом: его герой «несется в водоворот мазурки, прищелкивает шпорами, вбивает каблуком гвозди в паркет; то схватит руку дамы правой рукой, мчится, вскидывая на воздух левую, то обвивает ее стан, перекидывает на левую руку и, кружась вихрем, бьет такт шпорами, то, выпустив снова из рук, водит летучую деву по кругу, как берейтор какую-нибудь молодую симфонию…»
Мазурка в палитре бала — это, конечно, танец-флирт — весёлых кокеток с молодыми офицерами, искавшими свое счастье с теми, кого видели в первый, а может, и в последний раз. Именно такой ореол имеет танец в русской классической литературе. Мазурка — это символ легкомысленных отношений, обыкновения ловеласов, как это прекрасно сформулировал Достоевский, «с барышнями в мазурке лимонничать, с чужими женами апельсинничать».
А Шопен, взяв лучшее народного танца, превратил мазурку в лирическую, подчас трагическую поэму, с глубоким настроением.
Что еще сказать о мазурке? Это, конечно, польский танец, и в бальную моду его ввели молодые польки и поляки, живые и темпераментные. Но «польский» в бальных книжках — это не мазурка, а полная ей противоположность: полонез, чинный танец-шествие, в котором пары двигались по установленным правилами геометрическим фигурам. И часто по нотам, которые написал Шопен.
