Табула шестая. Музыкальный взрыв
Выпуск 6
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Послевоенная Вена встречала приезжих руинами некогда величественных памятников архитектуры. Пострадавшая от бомб Staatsoper ощетинилась разбитыми окнами. Но для австрийцев театр по-прежнему оставался национальной гордостью, чья сцена знавала музыкальные триумфы венских классиков.
По любимым маршрутам Моцарта и Бетховена часто бродил 12-летний Альфред Шнитке, сын откомандированного в город советского журналиста-переводчика. Однажды мальчик нашёл на улице потерянную кем-то губную гармошку. «Я никак не мог оторваться от маленького чуда, без конца играя на ней и чувствуя себя в раю», — рассказывал Шнитке. Он отложил инструмент лишь тогда, когда услышал из мансарды, расположенной над их квартирой, звуки фортепиано.
Элегантная фрау, жившая по соседству, оказалась профессиональной пианисткой. Они познакомились и договорились о частных уроках. Поскольку в служебное жильё семьи Шнитке фортепиано не завезли, Альфреду приходилось заниматься в Доме советских офицеров. В клубах сигаретного дыма, посреди столов с хмельными картёжниками, не стеснявшимися «крепких» выражений, он восседал за инструментом, не обращая внимания на происходящее вокруг. Привычка абстрагироваться от внешнего шума пригодилась Альфреду по возвращении в СССР: к поступлению в музучилище он готовился в комнате, где мама постоянно гремела кастрюлями, а младшие брат с сестрой с дикими воплями бегали друг за другом. Разве что-то может вывести Альфреда из равновесия?
После экзамена, внешне невозмутимый, он слушает нелицеприятные отзывы о себе: что за самозванец, решивший после трёх неполных лет занятий стать студентом серьёзного учебного заведения? Его спрашивают, зачем он сюда пришёл? Тихо, но твёрдо Альфред отвечает, что хочет научиться понимать музыку, а потом сочинять её самостоятельно. Педагоги в тупике: знания на двойку, амбиции — на пятёрку. В сумме получается проходной балл.
Шнитке учился жадно, а на старших курсах посещал лучшего в Москве репетитора, отдавая за урок 100 рублей — две месячные зарплаты школьного учителя. Профессор натаскал его на поступление в консерваторию. Там Альфреду снова повезло с наставником: он поддерживал творческие эксперименты талантливого подопечного. Шнитке после мучительных поисков найдёт нужный ему «взрывной» аккорд в дипломной работе — оратории «Нагасаки». В ней он разрушит представления о том, какой должна быть современная советская музыка. И начнёт строить собственный неповторимый стиль.
