Табула шестая. Мучительные роды
22 декабря 2023
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Евгений Мравинский признавался, что встреча с Шостаковичем стала для него самым значительным событием в жизни. Оба родились в Петербурге, окончили консерваторию, принадлежали к одному поколению. Каждый ходил в Мариинский театр и филармонию, но судьба разводила их вплоть до 1937 года. Той осенью они познакомились во время работы над новой партитурой Дмитрия Дмитриевича — Пятой симфонией. Её премьера была профессиональным вызовом для молодых музыкантов.
Фойе Ленинградской филармонии тогда ещё не было увешано фотографиями Мравинского. Он пока лишь восходящая звезда Кировского театра, специализирующийся на балетах. За пультом Заслуженного коллектива появляется от случая к случаю. Молодой дирижёр числился ассистентом руководителя оркестра Фрица Штидри. Его неожиданный отъезд за границу, возможно, и открыл Мравинскому дорогу к Пятой симфонии Шостаковича и всей последующей карьере. Замкнутый, не всегда уверенный в своих возможностях, Мравинский в этот раз взялся за работу без внутренних колебаний. Он понимал, что у него нет права на ошибку: на карту была поставлена судьба нового сочинения и его автора, недавно пережившего трагическую отмену премьеры предыдущей симфонии.
В начале сотрудничества между Мравинским и Шостаковичем возникло недопонимание, грозящее перейти в конфликт. Дирижёр с привычной дотошностью начал изучать нотный текст. Он задавал Шостаковичу бесчисленное количество вопросов о темпах, нюансах, фразировке. Требовал чётких ответов по каждому такту. Шостакович ощущал себя как на допросе. Дмитрий Дмитриевич нервничал и не понимал, зачем Мравинский дёргает его по каждой мелочи. Разбор сочинения «по винтикам» продолжился и на оркестровых репетициях.
Лишь на премьере автор успокоился. Симфония прозвучала как единое целое. Слушатели в мажорном финале едва сдерживали слёзы от нахлынувших эмоций. Многие ближе к концу непроизвольно вставали со своих мест. Овации продолжались 40 минут. А Мравинский поднял партитуру высоко над головой, приветствуя главного героя вечера — Шостаковича. Он ещё опальный композитор. Но музыкальный Ленинград уже празднует его возвращение в профессию.
Мравинский потом скажет, что подготовка почти каждой премьеры симфоний Шостаковича превращалась в «мучительные роды». Сколько раз за долгую карьеру Мравинский дирижировал Пятой симфонией… Буквально за несколько дней до смерти, партитура вновь стояла на пульте дирижёра. С момента премьеры прошло более полувека. И величайший мастер, ещё надеясь снова исполнить Пятую, заново вчитывался в ноты, погружаясь в «партитуру своей жизни».
