Дни любви и младости, или Просто вальс

Что такое вальс?
Танец.
Какой?
Парный.
А ещё?

Некогда запретный. Романтичный и вдохновенный. Олицетворение любовного чувства во всех его проявлениях. Почти у каждого вальса есть своя, глубоко личная история. Об одной такой прямо сейчас.

Промозгло-слякотный мартовский Петербург 1856 года. Русский композитор Михаил Иванович Глинка собирается навсегда покинуть Россию. Английский сплин, он же русская хандра окончательно расстроила здоровье музыканта и требовала живительной перемены мест. Осталось закончить одно дело: для концерта знакомой певицы инструментовать «Вальс».

Это уже третья оркестровая версия довольно знаменитого к тому времени «Вальса-фантазии». Первая, за авторством дирижёра Павловских концертов Йозефа Германа, имела большой успех! Тогда Вальс, звучавший повсеместно, прозвали «павловским» или «меланхолическим». Партитура утрачена.

Вторая версия, авторская, для концерта 1845 года в Париже вызвала фурор: большой знаток оркестра Гектор Берлиоз восторгался работой Глинки! Но и этот вариант, как тогда казалось, канул в лету (несколько позже он отыщется в Национальной библиотеке Франции).

И вот, наконец, третий вариант, который автор посвящает гвардейскому офицеру Константину Булгакову и отправляет со словами: «Эта музыка напомнит тебе дни любви и младости».

О каких днях «любви и младости» вспоминал Михаил Иванович, навсегда покидая Родину? О каких несбывшихся надеждах и планах сетовал и горевал, держа в руках ноты пьесы, рождение которой по сей день вызывает больше вопросов, нежели ответов? Включим хронометр и переведём стрелки на семнадцать лет назад.

Петербург. Март 1839-го года.

«Её ясные выразительные глаза, необыкновенно стройный стан и особенного рода прелесть и достоинство… всё более и более меня привлекали…» — так описал Глинка знакомство с двадцатилетней Екатериной Керн, дочерью Анны Петровны, музы Пушкина. В то время Екатерина Керн была воспитательницей Смольного института благородных девиц. Свояк Глинки, муж его сестры Марии, Дмитрий Стунеев, заведовал в учреждении хозяйственной частью и жил с семьёй в квартире при институте. По вечерам у них собиралось весёлое общество из друзей, а также классных дам и старших воспитанниц Смольного. Была среди них и Екатерина Керн.

Глинка также частенько заглядывал в гости к сестре. Один из вечеров стал началом новой любовной истории. Красивой и «гладкой» до конца она не будет. Глинка и Керн в итоге расстанутся. Но принято считать, что «Вальс-фантазия» — в его начальной фортепианной версии — негласно посвящён именно ей, Екатерине. Общеизвестное же указание в автографе имени Дмитрия Стунеева сделано, с одной стороны, для «отвода глаз» и нежелания компрометировать даму сердца, а с другой, деликатно намекает на первое место встречи. На этом можно было бы и закончить. Если бы не одно «но».

Нет никаких подтверждений, что «Вальс-фантазия» не был сочинён (или задуман) до встречи с Екатериной, а тайное посвящение — через ту же даму — не восходит к Пушкину, воспоминания о трагической гибели которого за два года до написания пьесы были ещё достаточно сильны.

Быть может, всё, что предшествовало дуэли на Чёрной речке, и есть скрытая программа «Вальса» — фантазии композитора о последних днях жизни великого поэта? Одиночество, мольба, утраченные иллюзии, сплетни и разрушительная сила высшего света… Уж слишком трагично и горестно звучит самая первая интонация — реакция живого человеческого сердца на суровый приговор судьбы. А ещё в ней слышен «восток»: не намёк ли это на вне-европейское происхождение Пушкина?

Самое же загадочное — то, что в названии пьесы есть и другое жанровое обозначение: «Скерцо». То есть «шутка».

Что это?! Горький сарказм в одеждах лирического вальса? Музыкой Скерцо-вальса-фантазии Глинка словно вторит знаменитым лермонтовским строкам памяти Пушкина:

Возможно, так и было. А быть может, данная версия — лишь плод нашей фантазии! Или скерцо?!