Отцовская любовь, или «Музыкальная табакерка»

20 июля 1914 года тяжелобольной композитор, профессор Петербургской консерватории Анатолий Константинович Лядов провожал старшего сына на фронт. Слёз не было: боялись взаимных огорчений. Все улыбались и желали друг другу скорейшей встречи.

На следующий день жена, Надежда Ивановна, застала мужа в беззвучных рыданиях: стремительно слабеющий композитор был твёрдо уверен, что любимого Мишу он уже не увидит никогда, даже если тот вернётся живым и здоровым. Спустя месяц композитора не станет.

Сын, первенец, драгоценный Мишутка… Когда в семье Анатолия Лядова и Надежды Толкачёвой родился мальчик, радости не было предела. Смущённый отец 32-х лет, прежде всегда неторопливый, щепетильный в еде, одежде и изящно-ленивый в манерах, кажется, растерял всю свою респектабельность. Он прислушивался к новым, прежде неведомым ощущениям, вкушая сладкие ноты нахлынувшего счастья. Единственное, что в тот момент могло привести в порядок мысли и чувства — музыка. В день рождения сына Михаила 10 июля 1887 года Лядов сочиняет прелестную багатель, почти что колыбельную в честь новорождённого.

Семья была очень дружной. Лядов, словно боясь разгневать судьбу, никогда не афишировал подробности этой стороны жизни. А все личные письма жене он попросил уничтожить: Надежда Ивановна не рискнула ослушаться. Остались лишь случайно уцелевшие единичные послания-весточки, в которых отчётливо проступают черты характера Анатолия Константиновича — заботливого и преданного мужа, не выносящего даже самую малую разлуку с семьёй. Хотя разлучались они нечасто: две-три недели весной и осенью, когда жена с детьми уезжала в имение в Полыновку, что в Новгородской губернии, а Лядов из-за работы в консерватории оставался в Петербурге.

Михаил подрастал и радовал родителей. Вот только отец загадочно бормотал под нос, что, мол, только бы он не пошёл в папеньку, то есть в него самого. Возможно, Лядов понимал, как тяжела жизнь музыканта-профессионала и не хотел подобной участи сыну? Как бы то ни было, музыка в доме звучала всегда.

А однажды Мишутка даже получил от отца настоящее музыкальное посвящение — фортепианную пьесу «Музыкальная табакерка»! Тогда в чести были всякие штуковины: шкатулки, табакерки и прочие новомодные агрегаты, которые воспроизводили те или иные мелодии. Подобная «игрушка» — ко всеобщему удовольствию — в один прекрасный день появилась и в доме Лядова. Композитору, обладавшему прекрасным чувством юмора, лишь оставалось «изобразить» звучание механической табакерки на рояле. Что он и сделал с превеликим удовольствием — на забаву себе и радость сыну, с восторгом угадывавшего в звучании пьесы хрустальные звуки любимой игрушки.

Когда Анатолий Константинович Лядов ушёл из жизни, его старшему сыну, только что закончившему юридический факультет университета, было 27. Отец не застал его возвращение с фронта и недолгую учебу в Петроградской Академии художеств: Михаил с детства мечтал стать художником и всю жизнь много и увлеченно рисовал. Некоторые его работы по сей день хранятся в музеях Петербурга. Композитору не суждено было узнать и о последних подвигах сына: защите завода Ленинграда в составе бойцов противовоздушной обороны, а также героической попытке покинуть блокадный город в июне 42-го. При переправе через Ладогу Михаил Лядов погиб.

Такова печальная история лучезарного мальчишки, которому его отец, великий русский композитор, когда-то посвятил бесхитростную пьесу.

Всё в мире людей — конечно. А хрустальный «табакерочный» вальс продолжает звучать и уносить в мир сказочных иллюзий. Он пережил своих героев и теперь напоминанием о них служит лишь скромная надпись на обложке: «Анатолий Лядов — сыну Михаилу».