Сибирский цирюльник

В этом фильме авторам пришло в голову поиграть с именами, слегка запутав своего зрителя. Знакомясь в вагоне с авантюристкой Джулией Ормонд, юнкер Андрей Толстой рассказывает ей, что они в военном училище ставят оперу: «Мы сейчас репетируем оперу Моцарта „Свадьба Фигаро“. „И какую партию вы поете? — спрашивает иностранка. — Фигаро. Севильского цирюльника“. Юнкер Толстой к этому моменту еще не пьян, но совершенно безразличен к тому, что „Севильский цирюльник“ — это Россини, а моцартовский Фигаро к моменту „Свадьбы“ давно выслужился из брадобреев в камердинеры: что указано либретто: Figaro, cameriere del Conte (камердинер графа) и что Толстой не может не знать.

Однако понятно намерение авторов: «севильский» легко трансформируется в «сибирский», а это в сочетании с «цирюльник», выводит повествование на широкие российские просторы. «Сибирский цирюльник» — так называется и сам фильм, и монструозная машина, которая рождена воображением авторов, чтобы брить тайгу. Этим же словом можно назвать и главного героя, отправленного после каторги на сибирское поселение, о чем сообщает табличка на воротах его избы.

Однако авторам нужен Моцарт — масштабом своего таланта затмевающий всех. В фильме две сюжетные линии. Первая та, что мы уже упомянули — проект по внедрению уникальной машины и любовь юнкера к американской авантюристке, обеспечивающей успех предприятия. Вторая — последующие события в американском тренировочном лагере, где дубоватый сержант по кличке Бешеный Пёс издевается на воспитанником, повесившим над кроватью портрет Моцарта. Это сын нашего юнкера Толстого, с завидным упорством признающийся в любви к музыкальному гению.

Моцарт — это опора всей сценарной конструкции, элемент, соединяющий оба плана. Поэтому, естественно, кульминации фильм достигает на премьере того самого любительского представления ­– «Свадьбы Фигаро», в ходе которого юнкер мстит своему сопернику — генералу, претендующему, как и он, на руку американки. Пораженный случайно услышанным в антракте разговором, из которого он узнает, что Джейн им не дорожит, Толстой едва может продолжать свою роль. И вдруг с ужасом спотыкается о собственный текст: Al signor Conte piace la sposa mia — Господину графу нравится моя невеста. Эта фраза из да-понтевского либретто — спусковой крючок, триггер, после срабатывания которого уже ничего нельзя будет изменить. Дальше только сцена мщения — порки генерала смычком, всеобщий переполох, тюрьма, кандалы, каторга, Сибирь. Веселая опера-буффа оборачивается горькой драмой со множеством невинных жертв.

«Моцарт — великий композитор, мадам», — вдруг признает в конце американский дубоватый сержант. И это, в некотором роде, утешающий итог.

Сибирский цирюльник, Никита Михалков, 1998 год.