Табула тридцать третья. Гусиное перо и дубовые орешки
Выпуск 33
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Теперь я ученица, чернилами пишу,
Боюсь пошевелиться, сижу и не дышу.
Я новенькую ручку в чернила окуну —
Уже на каждом пальце по чёрному пятну.
Какая вышла буква, сама не разберу.
Стол у нас качается — клякса получается!
Боюсь пошевелиться, сижу и не дышу.
Я новенькую ручку в чернила окуну —
Уже на каждом пальце по чёрному пятну.
Какая вышла буква, сама не разберу.
Стол у нас качается — клякса получается!
Большинству современных первоклашек не понять мучений, о которых в прошлом веке поведала Агния Барто — все проблемы обнуляет шариковая ручка. А вот Иоганну Себастьяну Баху страсти по чернилам были близки и понятны: заляпанные пальцы, которые он оттирал соком лимона, и кляксы, от которых избавлялся с помощью специальных скребков. Ведь авторучки и чернила «из химии» появятся лишь в конце 19 века! А до этого Пушкин, Гёте, Моцарт создавали шедевры с помощью гусиного пера и настойки из дубовых орешков. Тех самых круглых красных ягодок на листьях дуба, которые в детстве так хотелось попробовать на зубок. По науке они называются галлы. Вот как из них делали чернила.
«Возьми одну часть галлов, половину — гранатовой корки, прокипяти в литре воды, добавь уксуса, процеди, затем семь раз накали железо и опусти в готовый раствор». Потом нужно настоять несколько недель, добавить гвоздики, мёда, рейнского вина и м-м-м… аромат! Остаётся лишь обмакнуть перо в эту благоухающую жидкость и вывести на нотном стане: до-ми-соль-до-ми-соль…
Рецепты чернил Баху уже были не нужны. Он покупал порошок, разбавлял его водой, и перо окунал в готовые чернила. Кстати, перья тоже были натуральные, их делали из левого крыла гуся. Композитор закупал их оптом, и, скорее всего, из России — крупнейшего поставщика во всём мире. В 18 веке только в одну Англию наша страна продавала в год десятки миллионов, потому что одного пера хватало на несколько дней при многоразовой очинке. Если при заточке кончик получится острый, то штрих будет едва виден, толстый — значит неровный. А ведь перо ещё нужно обмакнуть в чернильницу! Один раз примерно на одну страницу текста. А если это партитура?
Представьте: вечер, свечи в бронзовых канделябрах. Сидя за столом, под крики детей и невыносимый скрип потёртого пера, Бах сочиняет очередной шедевр. Он фиксирует звуки на нотной бумаге и… видит лишь едва заметные бледно-серые точки. Чтобы они стали чёрными, глянцевыми, нужно время. Если не ждать, когда чернила высохнут, и работать без остановки, то выход один — всё написанное держать в памяти! В таких условиях великий кантор создал более тысячи произведений, да каких!
Нам, живущим в 21 веке, у которых всегда под рукой компьютер, а теперь и искусственный интеллект, этого уже не понять никогда.
