Сколько лет Немировичу-Данченко?

Как-то летом в году 1937-м расслабленную атмосферу дома отдыха Большого театра «Поленово» нарушил приезд необычной для этих мест красивой машины «Линкольн». Машина пришла за Марком Рейзеном и Асафом Мессерером: «Собирайтесь, товарищи, Вас ждут на правительственном концерте». Долго упрашивать не пришлось. Артисты тронулись в путь. А в те годы из Поленова в Москву вело не шоссе, а проселочная дорога (до Серпухова), вся в рытвинах и колдобинах. Машины постоянно застревали, а вытаскивали их местные колхозники. Застрял и «Линкольн», рядом с поселковой больницей, где в это время шел ремонт…

Смеркалось. Но где же ночевать? И все бы ничего — Рейзен с Мессерером люди бывалые, молодые и здоровые, только вот с ними ехал еще один человек — Владимир Иванович Немирович-Данченко, попросивший захватить его в Москву по причине какого-то неотложного дела. Короче говоря, один из основоположников советского театра, трижды проклял и машину, и дорогу, поняв, что ночевать ему придется в пропахшей краской больнице. Выручил ее главврач — позвал Немировича к себе домой, переночевать, а Рейзену и Мессереру пришлось до утра коротать в больничных палатах, на импровизированном сеновале. Утром, выйдя на дорогу, они увидели, что «Линкольн» совсем увяз в грязи. Пришлось ехать на попутном грузовике. Владимир Иванович сел рядом с шофером. Через километр машина встала. «Я так не могу, я так умру…» — проговорил Владимир Иванович.

Мессерер вспоминал: «Мы умоляли его потерпеть до Подольска — а оттуда до Москвы можно было добраться поездом. „Ну, хорошо, ну, поехали…“ — согласился он. Вскоре машина опять встала. „Я лучше останусь в поле, бросьте меня!“ — взмолился Владимир Иванович. И тогда шофер предложил ему залезть в кузов. Так и доехали. К счастью, все обошлось благополучно». А Немирович-Данченко вообще был большим шутником. Однажды за обедом в доме отдыха соседка по столу — молодая актриса — игриво поинтересовалась у режиссера сколько ему лет. Владимир Иванович не стал уподобляться кукушке, ответив остроумно: «Немировичу — сорок, а Данченко — тридцать девять»…