Кто виноват, если спектакль плохой?

У победы много матерей, а поражение — сирота.

Когда спектакль успешен, молодцы все: певцы, дирижёр, художник, монтировщики — все. А режиссёр как-то так, в конце, потому что никто ж не понимает, ну, а что режиссёр-то делал? Про каждого ты можешь сказать: этот пел, этот собирал декорации, этот грим мазюкал. Режиссёр — это какая-то пустота.

Но как только спектакль проваливается… А кто виноват? Режиссёр, конечно! Ну он же ничтожество абсолютное, испортил хорошее классическое произведение!

И очень смешно было. У нас была премьера оперы, которая никогда не звучала, — «Птицы» Вальтера Браунфельса. Опера написана в 1919 году. 2024 год — сто пять лет. И никто, ни разу!

Театр Сац с моей подачи, с моим участием берётся эту оперу исполнить — впервые! Опера огромная, тяжелейшая, сложнейшая. Немецкий поздний романтизм, ранний экспрессионизм. Мы делаем небольшие купюры, просто чтобы зритель не совсем затосковал, что он вообще не узнаёт эту музыку ни в одном такте.

Я, общаясь с коллегами критиками, имел неосторожность сказать, что мы чуть-чуть сократили. Вот прям чуть-чуть. Никто не знает этого названия, никто не знает этого композитора, никто никогда не слышал, не видел нот, они есть только у нас.

На следующий день выходит рецензия: «Это, конечно, здорово, что театр поставил эту оперу, но как можно было самые хорошие куски нашего любимого Вальтера Браунфельса изъять?! Это просто безобразие!» Ты придумываешь, ты уговариваешь всех это сделать, ты это ставишь в афишу, ты с каждым актёром обсуждаешь его роль, ты собираешь огромную штуку, которую никто никогда не видел, — и тебе рассказывают, что ты сделал неправильно, люди, которые вчера не подозревали о существовании этого произведения!

Вот это — жизнь режиссёра.