Что такое театр?

Этот вопрос я задаю своим студентам каждый раз первого сентября, когда набираю новую мастерскую в ГИТИСе, и мы пять лет пытаемся на него ответить. А я пытаюсь на него ответить уже сорок лет. И не могу сказать, что на него есть один однозначный ответ. Но, видимо, поскольку известный нам европейский театр существует уже две с половиной тысячи лет, он исполняет функцию, которую больше ни один вид человеческой деятельности исполнить не в состоянии. Это не наука, это не религия. Это какой-то тип познания мира, который необходим именно человеческой природе. Думаю, что обращён он к игровой природе человека.

Есть человек разумный, есть человек деятельный, а есть человек играющий. И, видимо, вот эта черта, присущая именно человеческому роду, — играть, притворяться другим, придумывать вокруг себя какой-то мир, которого не существует в реальности, — это некая безумная насущная потребность — вырваться за пределы своего физического бытия. И этот вот фантастический, волшебный мир театра, какой бы он ни был, — будет и древнегреческий амфитеатр, будет и итальянский театр эпохи барокко, будет и современная арена, стадион, пакгауз — что угодно. Но вот растворение этих стен вокруг тебя и возникновение из ничего целого мира, где есть боги, короли, герои, пастушки, и его эфемерность…

Возможно (и это будет секунда серьёзности), театр — это то, что примиряет нас с нашим конечным человеческим существованием, потому что искусство вечно, жизнь конечна. И вот эта иллюзия того, что ты можешь преодолеть свою конечность, возможно, важнейшая из иллюзий, которую даёт нам театр.