Всего четыре ноты
Дата публикации: 28 сентября 2024
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Древний Иерусалим. Цветущие деревья и высокие скалы с живописными обрывами. Светает. Верные и преданные ученики крепко спят. А перед нами — зрителями — разворачивается душераздирающая сцена разговора Христа с Богом. И это — не привычная картина смиренной молитвы и готовности безропотно принять свою участь, а настоящий вихрь смятенных чувств обычного человека, которого заставляют идти на смерть.
Вы, конечно, узнали главный эпизод рок-оперы Эндрю Ллойд Уэббера «Иисус Христос — суперзвезда» — ария в Гефсиманском саду. Кульминация в раскрытии образа Христа, после которой последующее развитие событий становится неизбежным. В момент самого страшного отчаяния герой вопрошает Господа: «Почему я должен умереть?! Объясни мне прежде, чем осмелюсь ослушаться Тебя». И в этот момент звучит простая мелодия: всего четыре ноты — четыре удара молота судьбы…
Всего четыре ноты, последовательно пропетые вниз. Но это знак. Фигура музыкальной речи, говорящая о беспредельной скорби и отчаянии, и ко времени Ллойд Уэббера — довольно древняя. Символ, о котором британский композитор прекрасно знал.
Величайший хит — с момента обнаружения копии манускрипта в середине 19 века — «Чакона» старинного итальянского композитора Томазо Антонио Витали. Музыка невероятной экспрессии, на которую только способна солирующая скрипка. Поистине, на разрыв струн души. А важная «деталь» пьесы — неизменная тема, раз за разом повторяющаяся в басу. Всё те же «четыре ноты».
Композиторы времён барокко разговаривали со слушателем не только посредством собственной фантазии, реализованной в звуках, но и при помощи мелодий-формул, значение которых все прекрасно знали. Среди таких тем — те самые нисходящие четыре ноты — фундамент многих трагических образов. Как, например, в Чаконе Иоганна Пахельбеля.
Экспрессию четырёх нисходящих нот можно усилить, если заполнить переход от одной ноты к другой полутонами. Так, как это делает Генри Пёрселл в знаменитой Арии Дидоны из оперы «Дидона и Эней». Царица Карфагена оплакивает судьбу, грустит по покинувшему её Энею и готовится принять смерть…
Нисходящая хроматическая мелодия в басу получила латинское название: passus duriusculus, или «жестковатый ход». Согласитесь, звучит устрашающе. Как, впрочем, и сама мелодия, ставшая устойчивым олицетворением земных страданий и смерти.
Самое показательное обращение к этой «фигуре» — в Высокой мессе Иоганна Себастьяна Баха в части «Crucifixus» — «Распят за нас». В нашей истории Crucifixus Баха — суровый ответ на отчаянный вопль Христа в опере Ллойд Уэббера. При помощи фактически одной и той же мелодии, спускающей в бездны мироздания. Но лишь для того, чтобы почувствовать и осознать радость грядущего Воскресения.
Последние события
Без возрастных ограничений
Шведскому дирижёру Герберту Блумстедту исполнилось 98 лет. Он является старейшим из действующих дирижёров мирового класса.
Гимн юным талантам
«Он перед нами открывает мир, мир счастья, звуков и свершений новых» — эти строки из гимна Конкурса юных вокалистов Елены Образцовой вновь прозвучали 13 июля в Государственной академической капелле.
Картины Репина покажут в Китае
Около 90 картин Ильи Репина из собрания Третьяковской галереи и Русского музея отправились в Национальный музей Китая. Это будет самая масштабная выставка русского художника за рубежом.