Табула пятнадцатая. Чужой среди своих

«Киса, я давно хотел у вас спросить как художник художника: вы рисовать умеете?», — у этой известной киношной фразы глубокие корни. Полтора века назад критики риторически вопрошали по поводу автора «Бориса Годунова»: а сочинять-то этот неуч умеет?

8 февраля 1874 года. На сцене Мариинки премьера главной оперы Мусоргского. В бэкграунде 6 лет интриг, козней, многочисленных переделок, дописываний и купюр, 8 авторских вариантов! В итоге появился новый акт и новая героиня — красотка Марина Мнишек. Её партия так понравилась Юлии Платоновой, что она захотела «Бориса» на свой бенефис. И вот уже в костюме гордой полячки певица выходит вместе с автором на поклоны — то ли 20, то ли 30 раз кряду! Да и кто считал эти «разы» в атмосфере полного триумфа? Публика приняла оперу на ура, а вот критики уже через несколько дней спустили Мусоргского на землю по небесной лестнице, а потом послали ещё ниже.

«Какофония в 5 действиях, самомнящий дилетантизм, подлая пародия на музыку, издевательство над Пушкиным, хаос и дикости: неправильный мелос, ошибки в голосоведении и гармонии, — писали они как под копирку и вынесли приговор: уродливость и чудовищность — это результат стремления к правде».

Но самый страшный удар нанёс тот, кто был рядом. Кюи, приятель по «Могучей кучке», обвинил автора в незрелости, нарциссизме и халтуре. И Мусоргский сорвался: «Тон статьи ненавистен. За ложью я ничего не вижу, словно мыльная вода предметы застилает. Самодовольство!!! Спешное сочинительство! Незрелость! Чья? Чья? хотелось бы знать…» А ведь Мусорянин был вхож в дом Кюи, играл с его детьми и дружил с женой. Но ещё больше поражает реакция других «музикусов» — полнейшая тишина, и лишь Римский-Корсаков напишет в «Летописи…»: «Борис» был поставлен с большим успехом. Мы все торжествовали». Точка.

Что это: зависть, предательство или принципиальное непонимание — уже неважно. Тот, кто заглянул в самые потаённые уголки человеческой души и препарировал Русь поддонную, стал чужим среди своих. В его жизни начался обратный отсчёт, а у любимого детища — движение вверх, но не сразу. Через несколько десятилетий «Борис Годунов» с триумфом обойдёт все сцены мира и навсегда останется «золотой партитурой» русской оперы. Самой узнаваемой и самой исполняемой.