Табула девятая. Шаг навстречу

Декабрь 1865 года. Петербург в ожидании праздников: газовые подсветки в виде звёзд и монограмм дома Романовых, тройки с бубенцами, ледяные горки и конфетно-пряничные ёлки в окнах. По Невскому, рассекая лениво фланирующую толпу, идёт высокий, стройный красавец. У него обветренное мужественное лицо, экзотический бронзово-шоколадный загар и приметная белая фуражка с чёрным лайковым ободком. Это мичман военно-морского флота Николай Римский-Корсаков, 21 года от роду. Он спешит в зал Городской Думы, где состоится премьера его Первой симфонии.

До этого дня Ника точно знал, что по жизни идёт верным курсом. Племянник контр-адмирала и младший брат будущего адмирала с детства мечтал о мореходке и дальних странах. Рослый, крепкий, смелый, он, не задумываясь, давал обидчику в зубы, ловко нырял в море с палубы корабля, плавал наперегонки с дельфинами, стрелял из пушки и пережил немало ураганов.

Стажировку на клипере «Алмаз» прошёл успешно, собирался учиться дальше в Академии, но радости не было. Спустя десятилетия признается: «Службы морской я не любил и способен к ней не был: не [мог] приказывать по-военному, взыскивать, ругаться и говорить начальническим тоном…» Видимо, что-то сломалось в наследственной морской генетике, и Ника с отвращением смотрит на экзекуцию матросов — за провинность 300 ударов верёвкой по спине! Отвлечься от этого ужаса помогает только музыка.

Она появилась ещё в детстве, но играть на фортепиано, так же хорошо как Мусоргский, он не научится никогда. Зато есть абсолютный слух, да к тому ж ещё цветной: до мажор — ослепительно белый, фа мажор — сапфировый, ля мажор — розовый, цвет вечной юности. Но этот дар остался бы не у дел, если б не Людочка, немолодая дама сердца. В её доме юный курсант мореходки встретит пианиста Канилле, а тот приведёт к Балакиреву.

Пазлы сложатся в единую картинку, и вот теперь мичман Римский-Корсаков, вернувшись после трёхлетнего плавания, спешит на премьеру своей Первой симфонии. Он сочинял её и на суше, и на море под усиленным надзором гуру Балакирева. Сочинял урывками, когда было время, поэтому на особый успех не надеялся, и вдруг… Стоячие овации зала, щедрые крики «Bravo!» и растерянный автор на сцене.

Эти минуты славы, выданные авансом молодому и красивому моряку, решат его судьбу. Воодушевлённый успехом Римский-Корсаков сделает первый шаг навстречу новой жизни — он откажется от Морской академии.