Табула десятая. Заповедник национальной музыки

Канал Грибоедова. Когда-то Кривуша, а сейчас — «туманная душа» Питера. Там каждый дом — история, и порой она скрывается под очень скромным фасадом. 4-этажное здание на углу Большой Подьяческой не привлекает внимания: ни атлантов тебе, ни колонн, ни эффектных эркеров. Нет даже памятной доски об учителе Балакиреве, который подарил миру трёх гениев: Мусоргского, Римского-Корсакова и Бородина.

На календаре конец 50-х годов 19 века. В России время реформ и смелых ярких людей. Один из них — обитатель кривушского дома Балакирев. «Нет — европейским консерваториям, они убьют русский талант!», — считает 20-летний патриот. Он знает альтернативу злу, и это любительский кружок. Там чай, шампанское, обеды, а ещё театральные забавы, чтиво модных книг и девушки, куда ж без них! Зачем ежедневные занятия, ради которых бросать работу? Можно встречаться раз в неделю по субботам, играть в четыре руки Бетховена и Листа, Шумана и Берлиоза, обсуждать их музыку, без заморочек на гармонию и контрапункт. С лёгкой руки гуру в корзину отправляются «окаменелый» Бах, «устаревший» Моцарт и «нервный» Шопен. Все равняются на Глинку и Даргомыжского!

С этими установками «птенцы» идут на амбразуру русской музыки. Первая вершина — симфония, а вторая — опера. Но как их покорить без опыта и знаний? Не помогают ни диктат Балакирева, ни его жёсткая цензура и требование переделывать едва ли не каждый такт. И выходят из-под пера учеников незавершёнки и долгострой.

«Это дорога в никуда», — поймёт Римский-Корсаков и сбежит в консерваторию. В итоге в его багаже — полтора десятка опер и масса всего остального. Если б Бородин решился на этот шаг! Но притяжение химии сильнее. А что же Мусоргский, с его страстью к Бахусу, детской ранимостью и ленью? А главное, с его яркой самобытностью и новизной, которые опередили время? Консерватория могла его погубить — такой алмаз нуждался в особой огранке. Вряд ли это понимал Балакирев. Он попросту всех загонял в кружок, и за это Чайковский считал его злодеем. Но история рассудила иначе. Она реабилитировала гуру, который собрал гениев в одном месте и создал единственный в своём роде заповедник национальной музыки.