«Плагиаты» Моцарта

«Я могу усвоить почти любой род и стиль композиции и подражать им», — написал однажды Вольфганг Амадей Моцарт. И как прикажете это понимать? Мол, могу сымитировать абсолютно всё и вся и примерить парик любого понравившегося мне музыканта? Не слишком ли смелое заявление для 22-летнего виртуоза?

Не просто смелое, но и дерзкое. Однако Моцарт имел на это право, ибо сызмальства прекрасно усвоил творческие манеры самых разных авторов. Музыкальный слух великого зальцбуржца был невероятно цепким, и сложно даже приблизительно оценить колоссальный слуховой багаж, которым он обладал. Чем не преминул воспользоваться.

Отношение Моцарта к различным первоисточникам менялось на протяжение жизни. В детстве — это образцы для подражания и обучения, позднее — для переосмысления и проявления восхищения к подлинному автору, ещё позже — ради шутки или даже полемики. Вот лишь несколько примеров.

1791 год. Моцарт работает над последней в своей жизни оперой «Волшебная флейта». И, кажется, вспоминает дуэль десятилетней давности с пианистом Муцио Клементи. Из состязания Моцарт вышел победителем, убеждённым, что в музыке соперника «нет ни на крейцер чувства и вкуса». И вот десять лет спустя гений, словно шутя, берёт довольно-таки банальную тему из фортепианной сонаты Клементи и превращает её в музыкальное чудо «Волшебной флейты».

А теперь другой случай: почтение и уважение.

Более ста лет симфония из каталога Моцарта за номером 37 считалась и издавалась как авторская. И лишь в начале 20 века выяснилось, что «моцартовского» в симфонии — одно лишь вступление, а остальное — копия (с лёгкими изменениями) одной из симфоний другого знаменитого жителя Зальцбурга. Что называется, от Моцарта — Михаэлю Гайдну с любовью.

А вот и ещё один случай.

Молодой, но уже очень известный композитор-виртуоз Вольфганг Амадей в письме к руководителю Болонской академии и гуру европейской музыки Падре Мартини сообщает, что написал офферторий — то есть пьесу для церковной службы — «Милосердие Господа».Исполнение прошло на ура. Но позже выяснилось, что в основе — переработка хора зальцбургского композитора Иоганна Эрнста Эберлина «Господь благословил». Такова была практика времени: заимствование считалось делом благородным и полезным для творчества.

Что же касается хора Моцарта «Милосердие Господа», то здесь композитор оказался пророком. Ибо одна из тем — предвестник шедевра будущего. И вы его, конечно, узнали. Людвиг ван Бетховен. Финал Девятой симфонии. «Ода к радости». Seid umschlungen, Millionen! Обнимитесь, миллионы!