«Капитанская дочка». Роман Пушкина и опера Кюи

«Береги платье снову, а честь смолоду». Так гласит эпиграф к роману Пушкина «Капитанская дочка», увидевший свет в 1836 году. Тремя годами ранее Александр Сергеевич совершил творческое путешествие в Поволжье и на Урал для сбора исторического материала, который помог ему реализовать свои планы по созданию нового романа. 22 июля 1833 года поэт обратился в Третье Отделение с просьбой разрешить ему выехать в Казань и Оренбург. Черновик письма заканчивается просьбой: «Умоляю Его Величество позволить мне ознакомиться с архивами этих двух губерний». В Третьем Отделении, узнав о намерениях Пушкина, призадумались — а стоит ли отпускать? И потребовали подробных объяснений. В ответ 30 июля Пушкин поясняет: «В продолжении двух последних лет занимался я одними историческими изысканиями, не написав ни одной строчки чисто литературной. Мне необходимо месяца два провести в совершенном уединении, дабы отдохнуть от важнейших занятий и кончить книгу, давно мною начатую… Это роман, коего большая часть… происходит в Оренбурге и Казани…».

Пока в Зимнем дворце решают, что делать с поэтом, он не сидит сложа руки, а принимается за введение к будущему роману, составленное в форме записок деда, обращенных к внуку и начинающихся словами: «Любезный друг мой Петруша!». А когда разъяснения Пушкина царя вполне устроили, то 7 августа была получена высочайшая резолюция: «Государь дозволяет», поэта отпускают из Санкт-Петербурга. В поездке Александр Сергеевич встречался с современниками, помнящими восстание Пугачева… Не меньше времени потребовалось Цезарю Кюи для сочинения оперы «Капитанская дочка» ― композитор создавал ее почти два года, в 1907-09 годах. Сам же написал и либретто, стараясь максимально точно соответствовать пушкинскому сюжету. Правда, не обошлось и без положенных в то эпоху условностей. Так, в финале оперы на сцене появляется императрица Екатерина 2-я, объявляющая о пленении Емельки Пугачева. Тут же она милует и Петрушу Гринева, благословляя его с Машей на счастливый брак. Все поют хвалу императрице. Опере Кюи, в отличие от романа Пушкина, не суждена была долгая сценическая жизнь.