Скрябин в XXI веке

«Когда-нибудь они прискачут с одного полюса на другой, лишь бы услышать хоть одну паузу из моих сочинений!» — с обидой воскликнул молодой, но очень амбициозный композитор Александр Скрябин. Это было в Швейцарии в начале прошлого века, после того, как сбор от концерта не покрыл даже расходов на его организацию. Скрябин создал новую музыкальную реальность, поразил современников неслыханными звуковыми образами, но до сих пор широкой аудитории Европы и Америки имя русского музыкального гения практически незнакомо. И даже на родине увидеть его в афишах — большая редкость.

Почти революционер, почти гуру, почти герой своего времени Александр Скрябин стал знаковой фигурой лишь в конце пути. Проживи еще два года, оказался бы в Стране Советов и, наверное, очень удивился, узнав, что его назначили «революционным буревестником». Презрев буржуазную эзотерику, «высшую утончённость и высшую грандиозность», большевики в его музыке оставили лишь нигилизм, а экстаз превратили в борьбу за светлое будущее. Вождь пролетариата Владимир Ленин, услышав «Прометей», понял его идеологический потенциал, и начался колоссальный пиар: музей-квартира Скрябина в Москве, циклы концертов по всей стране, лекции и празднования юбилеев. После этого многотысячные списки фанатов превратились в многомиллионные, хотя главного бунтаря вскоре потеснил Чайковский, потом на Олимп возвели Рахманинова, после него, Шостаковича, Прокофьева и Стравинского. Без этой «могучей кучки» 20-го века сейчас не выживет ни один западный оркестр, но Скрябина среди этой пятёрки нет.

Быть может, его в своё время переоценили и поэтому в нынешнем столетии почти перестали играть в концертах? Даже пианисты отреклись, оставив от грандиозного наследия лишь «Патетический» этюд да пару прелюдий «на бис». Никто не хочет рисковать, потому что для большинства это «тёмная материя», и лишь единицы способны проникнуть в её глубины. Но почему за бортом остаётся ранний Скрябин? Раствориться в нежности без остатка, осознать хрупкость и эфемерность мечты, а потом задохнуться от страсти! Такого соединения романтики с экспрессией нет больше ни у кого из композиторов. И это тот Скрябин, который ещё не осознал себя богом и не стартовал в далёкое путешествие к звезде по имени Солнце.