«Великие, но забытые…» — Роза Понсель

Этой программой Любовь Казарновская продолжает свой цикл «Великие, но забытые…», и рассказывает на этот раз о замечательной певице и великолепной исполнительнице — сопрано Розе Понсель (Rosa Ponselle).

В моей жизни было три вокальных чуда: Энрико Карузо, Титта Руффо и Роза Понсель. Туллио Серафин, дирижёр

Думаю, все мы понимаем, что Роза Понсель была попросту величайшей певицей среди нас! Мария Каллас

Роза Понсель прожила долгую блистательную жизнь. Она родилась 22 января 1897 года в первом доме семьи Понцилло на 175 Lewis Avenue (в Америке). Крестили её 20 марта 1898 года в церкви Богоматери Кармельской. Именно здесь Розе суждено будет впервые явить миру свой дар…

Семейство Понцилло было очень музыкальным. Старший брат Розы Тони (Антонио) увлекался оркестровой музыкой, участвовал во всех городских концертах и парадах и собрал на антресолях целую коллекцию музыкальных инструментов. У матери был прекрасный слух и природное высокое сопрано. Ещё в Италии она хотела брать уроки вокала, но родители были против: есть голос — пой в церкви, а сцена не место для порядочной женщины. Многие родственники матери в Нью-Хэвене стали музыкантами, любителями или профи. Отец неплохо играл на аккордеоне, вскоре по его стопам пошла и старшая сестра Розы Кармела, которой очень нравилось звучание этого инструмента. Было в доме и пианино, стоявшее у девочек в спальне. Однажды полицейскому, который в очередной раз пришёл узнать о причине прогула, гордо продемонстрировали, как Кармела и маленькая Роза играют в четыре руки, сидя на кровати.

В конце концов, Кармеле показалось мало домашнего музицирования, и она пошла петь в хор церкви Богоматери Кармельской, где на неё сразу обратила внимание органистка Анна Райан (Ryan). Анна сыграла ключевую роль в судьбе сестёр Понцилло: она обучила их основам пения и музыкальной грамоты, чтению нот с листа, игре на пианино; она одолжила Кармеле денег на переезд в Нью-Йорк, нашла ей там хорошего педагога по вокалу и помогла устроиться в церковный хор; она поддерживала обеих девушек, когда Роза уехала вслед за сестрой, и жила в одной квартире с ними до самого 1936 года, когда Роза вышла замуж. Эта необыкновенная связь прервалась только со смертью Анны в феврале 1943 года.

Роза очень рано обнаружила вокальное дарование, а именно в пять лет! Никто не знал, откуда у девочки в таком возрасте мог взяться зрелый, сформировавшийся певческий голос, да ещё безо всяких занятий. Взрослые восхищались. Одноклассники смеялись над этим странным, недетским пением, исходящим из детских уст. В 5 лет Роза звучала как старшая сестра, в 10 лет — как 18-летняя девушка.

Когда старшей сестре Розы Кармелле исполнилось 18 лет, она переехала жить в Нью-Йорк, чтобы продолжить там свою музыкальную карьеру. К тому времени в справочнике ее города уже значилось: «Кармела Понцилло, певица». Доход в Нью-Йорке позволял ей брать два урока в неделю, пока на нее не обратил внимание знакомый её вокального педагога — Эдмунд Стэнли, известный импресарио и звезда оперетты. Он сам предложил Кармеле свои уроки вокала и актёрского мастерства. Вскоре она стала выступать в варьете. Серьёзный актёрский дебют состоялся в 1912 г.: Кармела получила роль в бродвейском мюзикле «Девушка из Брайтона», поставленном Музыкальной академией. Но на этом уровне она не удержалась и в конце концов оказалась в Keith Circuit.

После отъезда Кармелы родители смогли тратить на младшую дочь гораздо больше средств, её занятия музыкой поощрялись. В таких благоприятных условиях Роза продолжала стремительно развиваться как личность и музыкант, целыми днями разучивая любимые произведения. И в 13 лет Роза Понсель начинает настоящие выступления хоть и на небольших, и даже не концертных, площадках. Это были какие-то кинотеатры, либо маленькие залы в разных оказиях. Об опере она тогда даже не помышляла; в её репертуаре были только популярные песни и романсы.

В 17 лет Роза, наконец, оказалась в Нью-Йорке, где остановилась у своей старшей сестры. Здесь она впервые увидела оперу. В Нью-Йорке се6стры начинают выступать дуэтом — это по-прежнему были какие-то варьете, рестораны и кинотеатры. В течении двух лет дуэт «Ponzillo Sisters», известный также под названием «Those Tailored Italian Girls», выступал в театрах Нью-Йорка, Бостона и других городов, неизменно собирая аншлаги. Сёстры пели популярные баллады, песни, романсы, оперные арии и дуэты. И Кармеле, и Розе был по плечу любой репертуар, от лирического сопрано до контральто. В газетных публикациях журналисты и критики очень доброжелательно отзывались о выступлениях сестёр. Всё чаще их называли оперными примадоннами и гадали, откуда они такие взялись — не иначе как прямо из Италии.

Шёл ноябрь 1917 года. Розе уже исполнилось 20 лет, и до сих пор она никогда не занималась вокалом — ей хватало природной постановки голоса и вокального слуха. Позже она утверждала, что и ни один из вокальных преподавателей не учил её петь.

Поначалу преподаватель сестер в Нью-Йорке считал, что как певица Роза менее перспективна, чем Кармела. Но в декабре 1917 г. к нему на огонёк заглянул легендарный французский баритон Виктор Морель, для которого Верди писал роли Яго и Фальстафа. В свои 69 лет Морель прекрасно выглядел и сохранил голос, часто давал концерты в Нью-Йорке. Придя к Торнеру перекинуться в карты, он попал прямо на занятие с сёстрами Понцилло. Именно он впервые сказал: «Именно другой, Розе благоволят сами боги»! А весной 1918 г. в студию пришёл Карузо. С неизменной тростью и сигарой, одетый с иголочки, излучающий обаяние и радость, он выглядел в точности как на бесчисленных фотографиях. Несколько лет назад Роза впервые увидела великого тенора на сцене, а теперь сама должна была петь для него!

Не успела Роза спеть несколько пассажей, как Карузо не выдержал и присоединился к ней, и она совсем потеряла голову от смущения и волнения. Роза и Кармела показали весь свой репертуар, в основном вердиевский, спев все длинные и сложные арии из опер «Трубадур», «Джоконда», «Аида» и других. «Учитывая, что я никогда не занималась вокалом, а сестра занималась совсем ещё недолго, это была очень амбициозная программа. Помню, что когда я пела, Карузо пристально изучал меня, сощурив глаза. Когда прослушивание окончилось, Дидур, Раиса, Римини и Карузо зааплодировали, и мы услышали от этих великих артистов все мыслимые слова ободрения и поддержки. Когда мы собрались уходить, Карузо подошёл ко мне и сказал: „Ты ещё споёшь со мной. Не знаю, когда — может, через год, через два, но мы будем петь вместе“. Конечно, я просто остолбенела. У меня никогда не было серьёзного стремления стать оперной певицей, и вот сам Карузо говорит, что я буду петь с ним! Он коснулся своего горла и сказал: „У тебя есть это“. Потом положил руку на сердце: „У тебя есть это“. Потом указал на свою голову: „Остальное зависит от того, что у тебя вот здесь. Но думаю, и это у тебя есть“. На вопрос Розы, может ли она надеяться петь с ним в Метрополитен, Карузо ответил: „Это в руках богов“, попрощался и ушёл. „Невозможно передать, как счастливы были в тот вечер мы с Кармелой, — пишет Роза в мемуарах, — как переживали заново каждый миг этого дня!“

Именно Карузо представил впоследствии сестер Розу и Кармелу импресарио Метрополитен Джулио Гатти-Казацца. В ноябре в Метрополитен должна была состояться премьера оперы Верди «Сила судьбы», а в Нью-Йорке не было ни одной великой европейской сопрано. Через неделю после памятной встречи Карузо, убеждённый, что нашёл идеальную замену, предложил Гатти прослушать Розу и Кармелу. Для Гати рекомендация Карузо значила очень многое. Почти сразу же предложил Розе первый контракт.

Насколько большую ставку делал Гатти на юную певицу, ясно из самого документа. Контракт заключался сразу на два сезона, с 11 ноября 1918 по 20 апреля 1919 г. Роза должна была исполнять ведущие женские роли в следующих операх: «Сила судьбы», «Аида», «Трубадур», «Сельская честь», «Джоконда», «Тоска», «Бал-маскарад». Из других жанров был представлен только Requiem Верди. Requiem и первые четыре оперы следовало подготовить к 11 ноября, всего за полгода! График работы — 3 выступления в неделю с окладом 150 долларов в неделю.

Гатти считал, что фамилия новой солистки труднопроизносима и к тому же напоминает о прежней карьере в варьете, что оперной певице совсем ни к чему. Именно он убедил Розу изменить Понцилло на более интернациональное Понсель.

15 ноября 1918 г. Роза готовилась впервые предстать перед публикой Метрополитен. Теперь было не до веселья: она не смогла даже переодеться без посторонней помощи — так сильно было ее волнение. Все страхи были напрасны. Три часа спустя потрясённые зрители громом аплодисментов приветствовали новую примадонну! Это был самый необычный дебют за всю историю оперного искусства! Роза была наделена всеми качествами идеальной оперной певицы, не хватало лишь уверенности в себе… Панический страх перед сценой преследовал её на протяжении всей карьеры, но выйдя она забывала обо всём, кроме игры и музыки.

Американская премьера «Силы судьбы» с такими певцами, как Карузо и де Люка, была обречена на успех, но именно Роза Понсель стала сенсацией того вечера. Всего за три часа она стала оперной звездой — первой звездой, которая родилась в США и здесь же обучалась музыке! Началась новая эра в истории Метрополитен и американской оперы.

По словам баса Эцио Пинца, Понсель была последней великой драматической певицей-сопрано, все остальные были просто лирическими сопрано с большими голосами. Сама Клаудия Муцио признала, что Роза превзошла её в искусстве бельканто. Знаменитая примадонна Джеральдин Фаррар, чьё пение восхитило Розу при первом посещении оперы, говорила: «Обсуждая певцов, вы должны сначала отставить в сторону двоих — Розу Понсель и Энрико Карузо. Затем можете продолжать». На вопрос Лотте Леманн, как можно достичь такого звучания, как у Понсель, Фаррар ответила: «Заключив персональную сделку с Господом Богом». Элизабет Шварцкопф вспоминала: «Первой записью, которую поставил мне мой будущий муж, чтобы объяснить смысл бельканто, была запись Понсель. 30 лет спустя, когда он прослушивал её пластинки, готовя переиздание-трибьют, я вдруг обнаружила, что повторяю как заведённая: „Это абсолютное совершенство!“

Роза пропела в Метрополитен 19 сезонов с небольшими перерывами. В 1924 году она съездила в Италию на стажировку к знаменитому дирижёру Туллио Серафину, что позволило ей как профессионалу выйти на новый уровень. Всего Роза исполнила 22 роли, но главными, триумфальными были Норма, Аида, Леонора, Джоконда, Кармен и Селика в «Африканке» Мейербера. Ежегодно Роза отправлялась в турне по США, исполняя итальянские, французские, немецкие и английские арии и песни. Почти в каждом городе она снимала зал за свой счёт и пела бесплатные концерты для детей, объясняя маленьким слушателям смысл каждой песни и рассказывая об авторах: «Я верю в важность музыкального образования для детей. Очень многое в их будущей жизни зависит от понимания красоты».

Роза принесла в Мет свежий ветер перемен. Прежние американские исполнители росли исключительно на церковной музыке и классике. Роза прибавила к этому современную культуру синема, варьете и оперетты. Она была не чопорной дамой, а весёлым, озорным живчиком, душой любой компании. Вопреки патриархальным нравам итальянской эмиграции, Роза и Кармела с юности стали хозяйками своей судьбы. Покинув родительский дом против воли строгого отца, они поддерживали своих родителей, а не наоборот. Словом, сёстры нарушали все стереотипы и были не старомодными девицами, сошедшими со страниц фотоальбомов, а детьми своего времени. Время же было такое, что девушки водили аэропланы и рекламировали мотоциклы Harley-Davidson.

В Понсель не было ни капли манерности и чванства, ничего от карикатурного образа оперной примадонны. Для всех знакомых, коллег и близких, даже для журналистов Роза была милым, открытым, очень доброжелательным и весёлым человеком. Она казалась неисчерпаемым кладезем шуток, каламбуров и анекдотов, и в ранних интервью не боялась состязаться в остроумии с самим Карузо, отвечая на его дружеские подтрунивания.

В 1935 году Понсель дебютировала в Метрополитен в опере «Кармен». Несмотря на бешеный успех у публики, критики впервые обрушили на Понсель шквал отрицательных рецензий: пение слишком манерное, пластика и мимика — в стиле «милой девушки из варьете начала века», но никак не безудержной, страстной цыганки. В этих обвинениях, судя по сохранившейся кинопробе, была доля истины, однако пение Розы, как ни крути, было по-прежнему божественным. Каждый выход на сцену был для её нервной натуры тяжёлым испытанием; представьте, с каким настроением она пела после чтения таких отзывов!

14 марта 1937 года Понсель в последний раз спела Кармен на сцене Метрополитен, а потом трижды выступила с труппой театра во время турне, которое окончилось 17 апреля 1937 г. в городе Кливленд.

В течение всей оперной карьеры и долгой жизни на покое Понсель с искренней радостью приветствовала появление новых звёзд — Лили Понс, Леонтин Прайс, Марии Каллас и многих других. С годами Роза не растеряла ни капли своей жизнерадостности и обаяния и сохранила безупречную вокальную форму. Пресса никогда не забывала о величайшей оперной певице Америки. Роза дала множество интервью о своей жизни, карьере и знаменитых коллегах по сцене, написала книгу воспоминаний. В январе 1969 года Роза получила правительственную награду Италии. С 1975 года в США несколько раз печатали почтовые марки с портретом Розы. Она прожила так долго, что успела стать живым памятником, и к ней не зарастала народная тропа. Вилла Паче, где жила певица, стала буквально местом паломничества для поклонников, журналистов и певцов со всего мира.

25 мая 1981 года, в День поминовения Роза Понсель спокойно умерла во сне. На заупокойной мессе в пиксвильской церкви св. Чарльза Борромео пели её ученики — Уильям Уорфилд и Кира Бакланова. Потом Розу отнесли на кладбище, положили рядом с сестрой и накрыли камнем:

Все мы, все мы в этом мире тленны, Тихо льется с кленов листьев медь… Будь же ты вовек благословенно, Что пришло процвесть и умереть.

Так и спят на тихом кладбище Druid Ridge две девочки из хора провинциальной американской церквушки. Они просто прошли очень долгий путь и устали. Но их голоса продолжают звучать. И сами они… продолжают… звучать. Совсем в другом месте. Просто мы их не слышим и думаем, что здесь лежат они сами, а не то, что от них осталось…