Табула седьмая. Исполнитель есть раб
Выпуск 7
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Возвышающийся над Парижем Монмартр приютил низы столичной богемы, дав им призрачный шанс выбраться из нищеты. Морис Равель, частый гость здешних кафешантанов, с некоторых пор в деньгах не нуждался: он унаследовал от дядюшки приличный капитал и стал придирчив к заказам, за что попало не брался.
Однажды композитор, пролистывая газету, наткнулся на объявление, в котором автор обещал заплатить 6 тысяч долларов тому, кто напишет для него фортепианный концерт. С одной оговоркой — сочинение должно быть для левой руки. Ни о каких причудах речи не шло — правой австрийский пианист Пауль Витгенштейн лишился на полях Первой мировой войны. Её участником был и Равель. По другую сторону фронта. Они встретились и продолжили сражение, но уже музыкальное.
Когда Равель показал пианисту готовую партитуру, то был неприятно удивлён критикой в свой адрес — Витгенштейн, воспитанный на классике, на дух не переносил джаз, который и задавал тон новому сочинению. Пауль забраковал начальную каденцию, а также счёл партию оркестра перегруженной. Равель отказался от правок и холодно попрощался с артистом до премьеры. Она состоялась в Вене, в помещении французского посольства.
С первых тактов сочинения композитор услышал неладное: пианист присваивал себе оркестровые куски, увеличивал продолжительность каденций, сделал финал апофеозом «отсебятины», выдав серию пассажей, ломающих музыкальную драматургию. Рассерженный Равель набросился на Витгенштейна с криками, что не давал ему права гробить произведение. Австриец уверял, что в авторской версии концерт звучал плохо. Равель встал в позу боксёра. При посредничестве дипломатов противников развели.
Но перепалка продолжилась в письмах: теперь первым в атаку бросался Витгенштейн, утверждая, «что исполнители не должны быть рабами». Равель ответил убийственной фразой: «Исполнитель и есть раб». Но был вынужден подчиниться Витгенштейну, выкупившему права на исполнение сочинения на шесть лет вперёд. Австриец долго не хотел играть Концерт во Франции. Но когда, наконец, понял гениальность замысла Равеля, исполнил произведение в Париже, точно следуя авторскому тексту.
