Эльдар Рязанов: «Если мне актриса нравилась, я ее запоминал и замаливал грехи потом…»
22 июня 2013
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Ирина Кленская и Елена Камбурова продолжают теплую беседу с народным артистом СССР Эльдаром Рязановым. Вы узнаете, как Барбара Брыльска попала в «Иронию судьбы», а Басилашвили получил пожизненный гарант на съемки в картинах Рязанова, почему режиссеру приходилось шифровать свои стихи, и как Смоктуновского уговаривали на роль Деточкина…
Об «Иронии судьбы»: «Все наши актрисы в то время умели в кадре выточить фрезу, подоить корову, а вот сыграть любовь — нет. Потому что, как у нас тогда показывали любовь — он посмотрел на нее выразительным взглядом, она — на него, и вот уже в следующем кадре они бегут по лесу с ребеночком на руках. И всё. А в „Иронии судьбы“ самым интересным и самым главным был процесс, поэтому это моя самая длинная картина. Здесь была важна постепенность — показать развитие чувств от полной неприязни до трогательной любви шаг за шагом, не пропустив ни одной детали. И актеры попались такие, которые это всецело понимали и отвечали тем задачам, которые я перед ними ставил…»
Свое первое стихотворение «У природы нет плохой погоды…» Эльдар Рязанов написал в сорок девять лет. Так случилось, что песня на эти стихи стала лейтмотивом картины «Служебный роман».
Вот, как об этом вспоминает сам режиссер:
«Это стихотворение началось с моего отношения к природе, но дальше я уже погружался в какие-то психологические дебри — я понимал, что здесь мне нужно писать только о себе, о своих чувствах и мыслях. Видимо, насчет этого меня кто-то вел. В сорок девять лет я написал это стихотворение, и в это же время я снимал фильм „Служебный роман“. Во время съемок случилась поразительная история, когда в Москве в сентябре выпал снег, и весь зеленый городской покров оказался покрытый белым снегом. У меня в тот день была назначена съемка с актерами. Я отменил актеров, и мы с оператором, словно охотники, отправились за пейзажами, которые таяли буквально на глазах. Тут надо было снять как можно больше. Мы снимали полдня, а после обеда уже не было ни одной снежинки. Таким образом, я успел запечатлеть уникальные по состоянию природы кадры, которых в Москве я не наблюдал ни до этого, ни после. Когда я посмотрел весь этот материал, то понял, что мне нужна песня, а мое стихотворение идеально подходило…»
