Хитроумный Дон Педро

Дон Педро. Традиционное имя всех испано- и португалоговорящих регионов мира. А ещё и сатирический персонаж местного фольклора. Россия приняла в свой «культурный код» это имя благодаря феерической комедии Виктора Титова «Здравствуйте, я ваша тётя!». С момента выхода картины на экраны в середине 1970-х мифический и безвременно усопший богатей Дон Педро из Бразилии (где, как мы помним, много диких обезьян!) превратился в ходячий анекдот.

Но если покопаться в истории, был у нас и другой «Дон Педро», не столь богатый, но столь же таинственный, на чьих плечах лежал тяжкий труд по обеспечению комфортом великого классика.

О чём это мы?

Михаил Иванович Глинка — наше русское «всё». Основоположник русской композиторской мысли и создатель национальной школы: во всяком случае, так гласят старые добрые книги. Не будем спорить с данным тезисом, ибо нас интересует другое. А именно — характер и образ жизни Михал Иваныча, которые своим результатом имели весьма интересные последствия. Изнеженный и непрактичный барин Глинка всегда нуждался в добром и преданном компаньоне, готовом решить насущные вопросы и тем самым поберечь и без того расшатанные нервы музыканта. На протяжение жизни в этой роли побывали и знаменитая бабушка, и сестра, и даже случайные приятели. Многочисленные любовницы едва ли могли обеспечить жизненный комфорт и спокойствие.

И вот настал черёд нового героя: Дон Педро из Паленсии!

Кем он был? Историки спорят до сих пор. Дон Педро Фернандес Неласко Сендино, испанец, невысокого роста, субтильный, с довольно красивым и чересчур спокойным флегматичным лицом. Начинающий пианист, гитарист и композитор, выбравшийся из провинции дабы совершенствовать собственное артистическое мастерство. С Глинкой Дон Педро встретился в Испании и поначалу стал всего-навсего его учеником, с упоением твердящим этюды Крамера.

Вскоре — и совершенно незаметно — Дон Педро переметнулся из учеников в напарника, компаньона, друга, камердинера, личного секретаря, слугу и дядьку. Одним словом, стал едва ли не самым главным человеком в мирской жизни русского классика. Подтверждения тому — воспоминания современников о постоянном присутствии Дона Педро в быту Глинки, а также восхитительные акварельные шаржи друга композитора, художника Николая Степанова.

Вот перед нами «Встреча с Доном Педро под роскошным небом Андалусии», где Глинка в балетном «па» приветствует своего приятеля.

Вот Глинка с удовольствием помогает барышне пейзанского вида развешивать бельё после стирки, а с противоположной стороны на коленях примостился Дон Педро, кормящий кур

А здесь уже Глинка и Дон Педро — с гитарой и шпагой (как пелось в романсе Михал Иваныча) — под окном прекрасной испанской донны. А вот уже Глинка и Дон Педро пред разгневанными очами отца очаровательной испанки (возможно, той же, которой исполняли серенаду).

И наконец, «неистовая пляска»: в центре композиции воодушевлённый и разгорячённый сам Михал Иваныч с кастаньетами, слева — искусная танцовщица, застывшая в очередной фигуре танца, а справа — черноволосый испанец с гитарой в руках, всё тот же Дон Педро.

Хотел ли Дон Педро покинуть родную Испанию и предпринять путешествие в далёкую и чуждую Россию? Неизвестно. Глинка вывез его как милый сувенир на память о путешествии. И жили они, как казалось, душа в душу почти десять лет: в Варшаве, Петербурге, в имении Глинки в Смоленской губернии Новоспасском… Много читали и музицировали, пели и танцевали, вели беседы и попросту отдыхали. В усадьбе в разгар сильнейшего душевного отчаяния (которые регулярно обуревали композитора) Глинка сочинил «Молитву» для фортепиано и посвятил её Дону Педро.

Тут бы и поставить красивую точку, но… В 1855 году, за два года до смерти композитора Дон Педро исчез. С собой он «прихватил» некоторые ценные вещи, в том числе и записи Глинки — испанский дневник, которого с той поры никто не видел…

Можно ли осуждать хитроумного испанца? Едва ли. Ведь ежели жизнь русского композитора благодаря ему оказалась менее хлопотливой и гораздо более приятственной, за это можно лишь поблагодарить!