Сколько часов в день вы играете на рояле?
Выпуск 136
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Это одна из тех тем, которые невозможно обойти в «Дневнике пианистки». Обычно ответ на вопрос, сколько часов в день занимается тот или иной музыкант, очень интересует детей, обучающихся музыке, но предположу, что и многим взрослым может быть интересно. Для начала вернёмся в школьные годы чудесные. Не в дошкольные, потому что я просто не помню, сколько часов я занималась до поступления в ЦМШ, да, и вообще, как выглядели те занятия.
В младших классах ЦМШ считалось правильным, если после школы удавалось позаниматься два часа, а в свободный день — три. Цифра «четыре» появилась несколько позже, и даже сейчас, когда я пишу эти строки, у меня от нее что-то ёкает внутри. Четыре часа занятий — мне это казалось очень, очень много! Мне, если честно, и сейчас так кажется. Но четыре часа всё чаще становились реальностью в средних классах школы. Пять часов?.. Это — уже только для сильных духом. Шесть?.. Ну, я скажу на это — «круто, конечно…» (а про себя подумаю — «но зачем?»).
Многие однокашники выдерживали и шесть, и больше часов занятий. У нас не было негласного соревнования «а сколько ты сегодня позанимался» — это считалось личным делом каждого. Но занимающихся по многу часов уважали. Я никогда не принадлежала к числу выносливых в плане часов рабочего времени. С другой стороны, есть очень обоснованное мнение, что не так важно количество часов, как важна вдумчивая работа. Также есть мнение, что свыше пяти часов занятий голова не может удерживать должную степень внимания в занятиях. Итак, меня эта установка вполне устраивала: пять часов — предел. В реальности чаще всего выходило куда меньше. Но меньше трёх часов — тоже недостаточно. Так и провела все свои годы учёбы, между тремя и пятью часами работы в день.
Как же обстоят дела с занятиями сейчас? Да как сложится. Если есть срочные задачи и есть возможность позаниматься — занимаюсь, пока есть время и силы; но не более пяти часов. Это счастливые дни, когда ничто не отвлекает, когда работа идёт спокойно и в радость. Если есть срочные задачи, но спокойно заниматься мешает куча других неотложных дел — значит, буду заниматься урывками, в любую свободную минуту, даже поздно вечером, даже между репетицией и концертом. Если нет срочных задач — со спокойной совестью не буду заниматься вообще. Если день в дороге — тут без вариантов. Иногда важнее выспаться, чем позаниматься. Я часто слышу от молодых музыкантов что-то вроде — «я все время должен заниматься, я ни дня не могу провести без инструмента!» Ну, а я — могу, запросто могу и день, и два, и больше могу. Тут ещё немало зависит от врождённых физических способностей. Мне, например, практически не требуется разыгрываться, мышцы позволяют довольно долго оставаться в форме даже при нерегулярных занятиях. Это заметил мой профессор и однажды сказал мне — «тебе нужно заниматься три часа в день, этого будет достаточно». Не у всех это так, и многим приходится постоянно работать за инструментом хотя бы для того, чтобы оставаться на том же уровне. Есть известное высказывание, приписываемое Падеревскому: «Если я не занимаюсь на фортепьяно один день, это замечаю только я. Если я не занимаюсь два дня, это замечают критики. Если я не занимаюсь три дня, это замечает публика.»
Ну вот если я не позанимаюсь один-два дня, я даже сама могу это не заметить. Но только при условии, что вся работа была сделана до этого момента на совесть. А вообще, конечно, в юности надо не лениться, чтобы потом в зрелые годы было легче, потому что есть некоторые технические вещи, которые после определенного возраста наверстать невозможно. Но занятия взрослого музыканта — они ведь не только и не столько для отработки чисто технических вопросов. Это вслушивание, это поиск интонации, это процесс вживания в сочинение. Даже если оно было играно до того много десятков раз, а что уж говорить о новом произведении. Процесс самосовершенствования в занятиях бесконечен и безграничен. Мне нравится рассказ о Пабло Казальсе — когда ему уже было за 80 лет, его спросили, почему он все ещё так много занимается. Он ответил: «Потому что мне кажется, что у меня начинает получаться!»
