Франсиско Гойя. Портрет актрисы Антонии Сарате
19 марта 2022
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Антония Сарате — известная испанская актриса.
«Я был очень угнетён, — вспоминает Гойя. — Но бог послал мне вновь бодрость духа. Я увидел вас, и мне, больному старику, оглохшему, несчастному, кажется, что я вновь слышу музыку и ваш божественный голос».
Гойя был счастлив: Антония согласилась прийти к нему в мастерскую и заказала свой портрет. Художник попросил её надеть костюм, в котором она блистала на сцене — наряд восточной дивы: чалма с полумесяцем, дорогое атласное платье, тончайший шёлковый шарф.
«Черноокие, большеглазые, подобны жемчугу хранимому» — такие женщины нравились испанцам. Страстные, таинственные красавицы нравились публике. Они — главные героини очаровательных спектаклей.
Сарсуэта — лёгкая, весёлая музыкальная комедия: много танцев, озорных стихов, романсов. Оперу испанская публика не очень-то жаловала: слишком серьёзная и мрачная. А вот сарсуэта — совсем другое дело.
Гойя старался не пропустить ни одного спектакля. Даже когда он совершенно оглох, он всё равно приходил в театр. Ему казалось, что он, глядя на весёлых танцующих красивых людей, слышит их голоса, слышит музыку. Он вспоминал волшебные звуки и говорил, что глухота обострила все его чувства и ощущения до крайности.
Антония была звездой сцены. Ею восхищались, её боготворили, о ней слагали легенды, в неё безумно влюблялись. А она… была тихой, робкой, скромной и очень счастливой в семейной жизни. Её муж, известный оперный певец, боготворил её, восхищался её умом, талантом, красотой. У них был красивый уютный дом, они любили своё ремесло, друг друга, музыку, жили тихо, скромно, любовно.
«Мир — это маскарад, — говорил Гойя. — Лицо, одежда, голос — в наш век всё подделка. Каждый хочет казаться не таким, каков он на самом деле. Каждый обманывается, и никто не узнаёт себя и не хочет, чтобы узнали его».
Антонию не прельщала видимость. Она ценила искренность и подлинность чувств, слов, поступков. «Ваша прелесть — в чистой простоте и мудрой наивности, — говорил Гойя. — Я пишу не портрет чарующей красавицы, а портрет души — души прекрасного и нежного человека».
Антония смотрит с портрета чуть испуганно, печально. Какая-то странная горечь в её глазах. Может быть, она увидела то, что так напугало её, — она увидела смерть?
Антония умерла вскоре после того, как портрет был закончен. Ей было чуть больше тридцати лет. Семья просила художника отдать портрет, но Гойя отказал: ему не хотелось расставаться с дивным, таинственным образом.
Через много лет сын актрисы всё-таки уговорил мастера продать портрет, вернуть Антонию домой — к тем, кто любил её и кого любила она. Портрет — слишком живое создание. Он дышит.
Живопись, как и музыка, искусство божественное и свидетельствует о величии таинственного замысла.
