Гольденвейзер — «Вблизи Толстого»
Выпуск 670
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Среди экспонатов мемориальной квартиры Александра Гольденвейзера особое место занимает книга «Вблизи Толстого» — летопись многолетней дружбы с великим писателем. Она написана в начале 20-х годов прошлого века и выдержала несколько изданий.
Дружеские беседы Толстого с Гольденвейзером сопровождала двойная игра — фортепианная и шахматная. В этих встречах формировалось отношение великого писателя к музыке.
Однажды Толстой признался, что шахматные фигуры помогли ему уяснить разнообразие человеческих натур. А Гольденвейзер отмечал, что в шахматах Толстого больше увлекала не теория, а борьба характеров. Отсюда — его атакующий, рискованный стиль игры. «Проигрывая, Лев Николаевич приходил в неописуемый ужас, хватался за голову и вскрикивал так громко, что не знавшие, в чём дело, пугались», — пишет Гольденвейзер. — Когда же атака удавалась и партия завершалась победой, Толстой радовался, как ребёнок».
Шахматные победы неизменно сказывались на музыкальных вкусах писателя. Его особенно увлекала музыка мелодичная, ритмичная — весёлая или страстная, отчего наряду с классикой он ценил и русскую балалайку, и старинный цыганский романс. Противник сложностей, Лев Николаевич не сразу мог отличить в музыке богатство содержания от пустых нагромождений. «Если исполняемое и исполнитель ему нравились, он одобрительно кряхтел, а то и вскрикивал. Но чаще всего обливался слезами», — вспоминает Гольденвейзер.
Писатель и в музыке мыслил «характерами», угодить ему было нелегко. Толстой мог усмотреть у Бетховена самовлюблённый эгоизм (вспомним повесть «Крейцерова соната»), у Глинки — греховную чувственность, у Моцарта — склонность к пошлости, а у Шумана — манерную изысканность. Больше всех повезло Шопену. Лев Николаевич отмечал: «Величие Шопена в том, что, как бы он ни был прост, никогда он не впадает в пошлость, и самые сложные его сочинения не бывают изысканны». «Иногда, — вспоминает пианист, — прослушав какую-нибудь вещь своего любимого Шопена, он вскрикивал: „Вот как надо писать!“.
Лев Толстой был, безусловно, музыкально одарён. В юности он даже сочинил вальс фа мажор, а Сергей Танеев записал его нотами. Давайте послушаем эту прекрасную музыку.
Редкие литературные издания — важная часть нашей культуры.
