Дарственные надписи Н.А. Римского-Корсакова
Выпуск 426
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Николай Андреевич Римский-Корсаков был щедр на посвящения и дарственные надписи своим коллегам, ученикам, друзьям и знакомым. В музейной коллекции мы находим много тому подтверждений.
Так, рукописную партитуру пьесы для симфонического оркестра «Сказка» композитор подарил одному из своих ближайших московских друзей с надписью: «Милейшему Семёну Николаевичу Кругликову сию рукопись даю на память. Римский-Корсаков. 2 июля 1881 года. Москва». В собрании печатных нот имеется издание шести романсов композитора; один из них — «В порыве нежности сердечной» — посвящён тому же Семёну Кругликову. На обложке композитор написал: «Посвятил Семёну Николаевичу романс „В порыве нежности сердечной“, но чувствую к нему нежность не порывистую, а постоянную и неизменную, потому что он добрейший и милейший. 17 января 1883 года».
Кругликов, известный журналист и музыкальный критик, в свое время окончил в Санкт-Петербурге Институт путей сообщения и одновременно изучал в консерватории теорию музыки у Римского-Корсакова. Кругликов был хорошо знаком со многими композиторами и артистами. Василий Калинников посвятил ему свою Первую симфонию, а сам он вместе с Сергеем Рахманиновым был шафером на свадьбе Фёдора Шаляпина. Кругликов преподавал в разных музыкальных заведениях, был директором Московского музыкального училища и Синодального училища.
Семён Кругликов входил в круг ближайших друзей Римского-Корсакова. Он хорошо знал русские песни; композитор записал некоторые из них с его голоса и включил их в свой сборник народных песен.
Римский-Корсаков делился с другом самым сокровенным: писал о тяготах службы в Капелле (вот цитата: «мне всё противно в этой капелле, то есть её порядки и беспорядки. Я там не ко двору»), сообщал о моментах творческой депрессии, когда в «в голове торричеллиевая пустота» — выражение самого Римского-Корсакова. Но гораздо чаще композитор писал Кругликову об успехах — своих и своих коллег: «Представьте себе, партитура „Тамары“ Балакирева кончена и переплетена. Вот так радостное событие» или: «Инструментовал начерно две части своего русского квартета». В период кропотливой работы над завершением и редакцией незаконченных сочинений Мусоргского композитор шутливо признавался Кругликову: «Мне кажется, что меня даже зовут Модест Петрович, а не Николай Андреевич, и что я сочинил „Хованщину“».
Именно благодаря Семёну Кругликову, музыкальному консультанту Московской частной оперы Мамонтова, москвичи в 1897 году впервые услышали новую оперу Римского-Корсакова «Садко», которую отвергли Императорские театры. И хотя постановка была осуществлена «на скорую руку», репетиций было мало, хоровые партии не доучены, опера имела громадный успех.
Благодаря дарственным надписям и посвящениям мы знакомимся с окружением композитора, многое узнаём о его жизни и творчестве.
Ценные автографы и нотные издания — это живая история музыки.
Н. Ю. Тартаковская
Ещё больше интересной информации вы найдете на сайте Российского национального музея музыки.
