Письмо Марии Юдиной. История одной звукозаписи
Выпуск 270
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Сегодня я расскажу вам об интереснейшем документе из литературного наследия Марии Вениаминовны Юдиной. Это письмо, адресованное директору Всесоюзной студии грамзаписи Борису Давидовичу Владимирскому. Оно хранится в Музее музыки в его личном фонде. Автограф Юдиной — самый драгоценный документ архива Бориса Владимирского, яркий образец литературного стиля выдающейся пианистки.
На письме стоит дата —18 июня 1968 года. Мария Вениаминовна предлагает записать на грампластинку одно из ее любимых произведений — Второй фортепианный квартет Иоганнеса Брамса, называя его «одной из вершин и Брамса, и всемирной камерной литературы вообще». Исполнителями, кроме нее самой, должны стать два артиста Государственного квартета имени Бетховена: скрипач Дмитрий Цыганов и виолончелист Сергей Ширинский, а также ее любимый исполнитель на альте Федор Дружинин, который, по ее словам, «как альтист равен Хиндемиту». Юдина впервые услышала игру Дружинина еще в 1957 году, когда она входила в худсовет Всесоюзного Радио. Тогда она сказала: «С этим человеком я хочу играть».
Письмо Юдиной впечатляет даже внешне — оно занимает восемь вчетверо сложенных листов, плотно исписанных крупным почерком, с характерным «готическим» написанием буквы «т». Как бы извиняясь за объем письма, Мария Вениаминовна сделала приписку на конверте: «Письмо не длинное, у меня почерк крупный».
Фразы и разделы письма пронумерованы, отдельные слова и предложения выделены подчеркиванием — налицо четкая структура и логика изложения. После вступления: «Приветствую Ваше возвращение из отпуска!», следует основной раздел— «Итак! Я настоятельно прошу вас дать нам возможность записать Второй квартет Брамса для фортепиано, скрипки, альта и виолончели сейчас, а не в сентябре».
Следующий раздел — дополнительные аргументы в пользу немедленного начала работы: «Сейчас мы все четверо в сборе: два года болевший Сергей Петрович Ширинский, ныне, слава Богу, здоровый и бодрый, Дмитрий Михайлович Цыганов, преисполненный своей обычной творческой энергии, Федя Дружинин, не уезжающий сейчас с Ленинградской филармонией за границу, как многократно бывало, — и я, грешная, „назубок“ знающая этот квартет — потрясающей гениальности».
И, наконец, кульминация письма — живой рассказ о встрече с Сергеем Ширинским и его реплики, как дополнительный аргумент: «29-го мая я неожиданно встретила веселого и здорового Сергея Петровича у Никитских ворот, он очень быстро шагал вперед; „куда вы несетесь?“ — воскликнула я, — и разве Вам можно так не щадить себя?» — Я здоров, здоров, давайте сейчас писать Брамса! — мажорно ответствовал артист — и мы на ходу простились!». Кода письма, выстроенного явно музыкально, — извинения за неоконченные ранее записи и музыкальная подпись от имени Брамса — начальные такты фортепианной партии Второго квартета.
Ну как можно было отказать такой эмоциональной просьбе?
Обратимся к дневниковым записям квартета имени Бетховена, которые многие годы вел его альтист Вадим Борисовский. В них значится: в конце июня — начале июля 1968 года состоялись репетиции Квартета Брамса, 4 июля в Студии грамзаписи записаны две первые части, 8 июля — 4-я часть. Запись 3-й части была перенесена на октябрь. Работа проходила трудно — об этом пишет в своих воспоминаниях близкая приятельница Юдиной, внучка Павла Флоренского Мария Сергеевна Трубачева. «Она [Юдина] берет меня в студию звукозаписи, где играет вместе с квартетом Бетховена. становлюсь свидетельницей капризов и ссоры музыкантов, когда из-за внутренних разногласий то один, то другой прекращают исполнение, и все в грозной тишине сидят подолгу молча. Лишь усилиями Марии Вениаминовны, непонятно, каким образом, напряжение снимается, и музыканты один за другим вступают в игру. Запись заканчивается благополучно».
Так рождаются шедевры исполнительского искусства.
Ещё больше интересной информации вы найдете на сайте Российского национального музея музыки.
