Путь очищения: «Орфей и Эвридика»
3 октября 2014
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Каково место художника в этом мире и всегда ли он вынужден приносить жертву за право творить? Авторы программы «Бал» вновь поднимают вопрос искусства, на этот раз вглядываясь в него сквозь призму великого мифа об Орфее и Эвридике…
Нас ожидает путешествие на берега мрачного Аида. «Смерть есть благо, если человек живет правильно и разумно, но — зло и страдание, если он живет неправильно и неразумно», — говорил мудрейший Платон.
«Простота, правда и естественность — вот три великих принципа прекрасного во все времена и на все времена», — так считал Кристоф Виллибальд Глюк, выдающийся оперный композитор эпохи классицизма. В 1762 году в Вене его опера «Орфей и Эвридика» произвела огромное впечатление — публика аплодировала стоя.
Размышляя о нетленном интересе к мифу об Орфее и магическом обаянии легендарного певца, историк Алексей Пензенский признается, что «готов выложить все карты на стол»:
«О чем эта вещь? О том, что сила искусства может быть столь велика, что она в состоянии изменить законы бытия. В частности, тот закон бытия, что смертный не может воскреснуть для новой жизни. Для античного человека это было непреложно. Собственно, это очевидно и для нас. Но в легенде об Орфее и Эвридике красной нитью проходит идея о том, что допускаются исключения. И вторая мысль, более глубокая, что Аид, соглашаясь на уговоры Орфея, совершает поступок, который совершенно не укладывается в религиозно-мифологическую картину того времени. Это своего рода революция, и Орфей здесь предстает здесь личностью абсолютно эзотерической — он выступает магом, причем настолько высокого уровня, что способен не просто напрямую общаться с богами, но и заставлять их выполнять свои просьбы. В этом и заключается основная идея мифа — что художник, в данном случае музыкант, выступает сотворителем мира, если, конечно, речь идет о настоящем искусстве…»
Но за что тогда было дано испытание Орфею — не оглядываться на Эвридику, выводя её из царства мёртвых, и как интерпретировать его бессилие перед этой задачей? Отвечая на эти вопросы, авторы программы обращаются к трудам Чеслава Милоша и Мориса Бланшо, инфернальной географии Пифагора, древнеегипетской «Книге Мертвых» и даже учению о карме…
