«Золотой крест» пианиста Евгения Малинина

Евгений Малинин — один из ярких пианистов послевоенного поколения, покоривший публику своим проникновенным исполнением музыки Рахманинова.

Мало кто знает, что в Останкинском телевизионном комплексе времен СССР с его идеологической «кухней», существовал небольшой кусочек западного мира в виде бара на первом этаже. Там, в полумраке за низкими столиками и на уютных кожаных диванах, по периметру окружённых барными стойками с отменным зерновым кофе, нередко снимали сцены для фильмов про заграницу. Ещё чаще в этом «нездешнем» уголке в перерывах между съёмками собирались знаменитые артисты. На звёзд всех мастей приходили посмотреть не только работники телевидения, но и сторонние зеваки, всеми правдами и неправдами получившие заветный пропуск в легендарное здание. Очередь за бутербродом с дефицитной колбасой собирала заслуженных и народных артистов Советского Союза, лауреатов конкурсов, раскрученных персонажей шоу-бизнеса. В этой пёстрой компании в 1985 году оказался и блестящий пианист, профессор Московской консерватории Евгений Малинин. Главная редакция музыкальных программ Центрального телевидения снимала тогда в коллекцию Гостелерадиофонда несколько небольших программ с участием маэстро. Перерыв между трактами был мизерным — за минут пятнадцать Евгению Васильевичу нужно было управиться с перекусом. Сопровождающая исполнителя редактор попросила впереди стоящих людей пропустить своего гостя вперед. Манёвр не удался — Евгения Малина, фортепианного кудесника, который своим Рахманиновым, Скрябиным и Бетховеном сводил с ума меломанов по всему миру, никто в толпе не признал.

Малинин замешкался, его статность куда-то улетучилась, он бессильно опустил кисти рук вниз, стал разминать пальцы, которые несколько минут назад плели на клавиатуре магической красоты мелодии Ноктюрна Шопена. Бойкая буфетчица разрешила ситуацию в темпе presto. Женщина, явно далёкая от классики, стала варить кофе для седовласого незнакомца, шёпотом спросив, а кто, собственно, клиент. Редактор громко произнесла имя музыканта и, взяв в руки папку с меню, начала громко зачитывать все звания и достижения Евгений Малинина — народного артиста РСФСР (на тот момент), лауреата престижных международных конкурсов, наконец, ученика самого Генриха Нейгауза.

На фото Евгений Малинин крайний справа.

На последних словах все свидетели необычной мизансцены зааплодировали. Малинин, получив в кофейне обжигающие мгновения славы, через считанные минуты играл самозабвенно один из коронных своих номеров — «Картинки с выставки» Мусоргского. На этот раз артисту бисировала съёмочная группа. Евгений Васильевич уже не напоминал Есенина, как в юности, но по-прежнему красивый и стройный в свои тогдашние пятьдесят с лишним лет, с чётко очерченным профилем и серо-голубыми глазами, не скрывал радости от высокой оценки его игры на сей раз от «проницательных» зрителей.

Впрочем, студийные записи Малинина не «заводили» эмоционально. Он любил живые концерты, предполагающие музыкальные откровения, когда возникшее желание густо подать мелодию как на картине, написанной маслом, тут же реализуется за счёт тягучего crescendo. Карьера концертирующего музыканта, наоборот, скатывалась на diminuendo. Малинина стали забывать зрители, журналисты тоже к нему потеряли интерес.

В 1989 году подоспело звание народного артиста СССР, полученное, скорее, за педагогическую и общественную деятельность — Евгений Васильевич представлял нашу страну в жюри различных международных конкурсов. Музыканту, занятому административной рутиной, некогда было учить новый репертуар. Останкинские редакторы, кстати, узнав, что им предстоит снимать Малинина, даже устроили пари на предмет исполнения артистом его «любимого» Шопена… Тонкий намёк на однообразие программ пианиста получился одновременно и колким. Сам Евгений Васильевич однажды признался, что ранний успех после ярких побед на конкурсах не то чтобы вскружил голову двадцатилетнему парню с голливудской внешностью, но перекроил приоритеты — из-за бесконечных гастролей не оставалось времени на обязательные многочасовые занятия за инструментом.

Тем не менее, трудно представить, что при советской системе координат молодой артист Малинин мог отказываться от неинтересных ему выездных концертов. Но за границу музыканта выпускали, и именно тамошняя публика мгновенно оценила его неповторимую манеру игры —импульсивную, восторженно светлую, бескомпромиссно открытую, одним словом, русскую до кончиков пальцев. Во Франции Малинина, орденоносца «Золотого креста» боготворят несколько поколений, начиная с успешного выступления тогдашнего студента Московской консерватории на парижском конкурсе имени Лонг-Тибо в 1953 году. Немногочисленные релизы с записями русского пианиста после его кончины стали для европейских фортепианных фанатов раритетами. Евгений Васильевич умер в 2001 году в немецком Касселе, небольшом городке на пару сотен жителей, куда он перебрался из мегашумной и балаганной Москвы 90-х годов.

У столичных меломанов есть отличный шанс по-настоящему полно и объективно оценить бесподобное искусство фортепианной игры Евгения Малинина. 90-летие со дня рождения музыканта (8 ноября) — хороший повод восстановить если и не историческую справедливость, то, по крайней мере, память о ярчайшем представителе отечественного пианизма XX века.

Текст: Ирина Столярова