Борис Березовский: «Скрябин — это прежде всего жизнь духа, вселенной»

6 января, в день рождения Александра Скрябина в Москве стартует Первый международный фестиваль имени выдающегося русского композитора. О его музыке журналист радио «Орфей» Андрей Ноздреватых поговорил с художественным руководителем фестиваля, пианистом Борисом Березовским.

А. Ноздреватых: Какое место в вашем репертуаре занимает музыка Скрябина и какого Скрябина вы любите играть больше: раннего, который ближе к музыке Шопена, или позднего, который стартовал к далёким звёздам?

Б. Березовский: Я абсолютно всеяден. Я начал играть Скрябина недавно, буквально два-три года назад. Начал со среднего периода — Четвёртая, Пятая соната. А сейчас играю произведения практически всех периодов. Они совершенно разные, и в каждом из них — особое удовольствие. Я не могу отдать предпочтение тому или иному этапу творчества, так что придётся уж зрителям самим решать, какой Скрябин им больше нравится.

А. Ноздреватых: Честно говоря, сейчас имя Скрябина на афишах увидишь нечасто, даже в нашей стране. Есть версия, что, поскольку Скрябин не популярен в Европе, пианистам просто невыгодно учить отдельный репертуар исключительно для России. Вы согласны с такой версией?

Б. Березовский: Нет, я не согласен. Дело в том, что гармонический язык Скрябина довольно сложен. Этим и объясняется его относительная непопулярность. Даже в консерваториях говорят, что всё написанное после Пятой сонаты — бред сумасшедшего. Но это дело вкуса, и нельзя ни на чём настаивать. Я лишь могу сказать, что очень многим замечательным музыкантам Скрябин нравится. Они никогда не скажут, что это безумие, и будут с удовольствием играть его поздние сочинения. Любой уважающий себя пианист так или иначе исполняет Скрябина.

А. Ноздреватых: Фигура Скрябина, как и музыка Александра Николаевича, очень таинственна, мистична. Таковы даже факты его смерти, которую он, казалось, предвидел. Да и умер он от того, чего боялся больше всего. Прямых продолжателей творчества Александра Николаевича не было. Им мог бы стать сын Юлиан, но и тот погибает. Судьба, бог, вселенная — кто во что верит — ставит точку. Не произошло ли так потому, что Александр Николаевич зашёл туда, куда человеку заходить не следовало?

Б. Березовский: Скрябин — это прежде всего жизнь духа, вселенной, а вселенная бесконечна. Поэтому я не думаю, что он так уж дорожил земной жизнью. В какие дали влекло его как артиста, как художника, это его дело. И я не думаю, что о таких гениях, как он, корректно говорить «должен» или «не следовало». Он оставил нам безумно интересную, яркую, фантастическую музыку, которая во многом предвосхитила будущее. И именно ею я с удовольствием занимаюсь.

А. Ноздреватых: Огромное значение для Александра Николаевича имел свет и цвет. Будет ли это отражено на фестивале музыки Скрябина — фестивале, который вы возглавляете?

Б. Березовский: Это будет отражено ровно настолько, насколько сам композитор требовал от исполнителей. «Предварительного действа» не будет, поскольку нам не удалось воплотить этот грандиозный проект. Так что светомузыка будет только там, где она и предписана, а именно в «Прометее». Больше она не будет использоваться нигде.

А. Ноздреватых: А почему вам не удалось сделать «Действо»? Что случилось? Не нашлось исполнителей?

Б. Березовский: Да. Это очень сложная задача. Всё-таки речь идёт о трёх с половиной часах музыки. Владимир Юровский исполнял «Действо» у нас, в России, но он не смог участвовать в фестивале. А доверять эту работу людям, которые никогда не занимались именно этим произведением, не хотелось бы, потому что слишком велик риск. Исполнение должно быть очень сильным. И к тому же «Действо» неизбежно будет вызывать вопросы авторства, хоть эта музыка и блестяще дописана. Немтин — совершенно гениальный человек, но всё-таки это не Скрябин. И мы можем только догадываться, что хотел сказать композитор. Поэтому мы оставили это произведение за скобками.

А. Ноздреватых: В вашем фестивале будут участвовать молодые музыканты не только из Москвы и Петербурга, но и из других городов. Как отбирали участников?

Б. Березовский: Система отбора была вполне корректной и объективной. В Гнесинской школе, ЦМШ и других прошли конкурсные прослушивания, в которых могли принять участие все желающие. В результате мы отобрали самых ярых молодых скрябинистов, которые и выступят на фестивале.

А. Ноздреватых: Столь масштабного фестиваля музыки Скрябина в России ещё никогда не было. Как вы думаете, продолжится ли он? Изменится ли соотношение сил в противостоянии Скрябина и Рахманинова, не прекращающемся до сих пор?

Б. Березовский: Собственно говоря, при жизни этих двух гениев силы были приблизительно равны. Москва была разделена на поклонников Скрябина и Рахманинова. Сейчас — 90/10 с креном в сторону Рахманинова. И я не думаю, что фестиваль что-либо изменит. Эпоха романтизма, к сожалению, ушла. Многие разочаровались в космосе, романтика космических путешествий исчезла. Сейчас космос — это просто огромная чёрная дыра. Для Скрябина же космос — не физическое явление, а сфера обитания духа. Музыка Рахманинова прекрасна, но она земная. И, я думаю, она и дальше будет привлекать слушателей. А музыка Скрябина, уж извините за это слово, элитная. Это не то, что доступно всем. И поскольку мы зависим от финансирования Минкульта и других источников у нас нет, то дальнейшая жизнь нашего проекта зависит от того, продолжат спонсировать элитный фестиваль музыки Скрябина или нет.