Табула десятая. Чтобы помнили

Два скрипача-вундеркинда из Центральной музыкальной школы играют в викторину: по очереди угадывают исполнителей, чьи записи звучат на пластинках из «Золотой коллекции классики». Последний трек поставил в тупик: у артиста вроде бы неправильная техника смычка, перегруженное вибрато, слишком свободное обращение с темпом, но оторваться от прослушивания невозможно. Кто же этот гений? На конверте от диска стояло имя австрийца Фрица Крейслера.

В Советском Союзе он никогда не выступал, и лишь меломаны с огромным стажем могли помнить его гастроли в нашей стране накануне Первой мировой войны. До этого Крейслер стал играть перед микрофоном, уловив безграничные перспективы нового вида деятельности: «задокументированные» на записи работы помогали узнать о Крейслере в самых отдалённых уголках планеты. Уроженец Вены первым записал все сонаты Бетховена для скрипки и фортепиано. В дуэте с Фрицем изначально должен был играть Рахманинов. Но в день записи Сергей Васильевич был занят другим проектом. И всё же им удавалось встречаться в студии.

Крейслер не любил репетировать, играя по принципу «как в последний раз». Обычно после финальной каденции молниеносно снимал скрипку с плеча и спешно прощался. Рахманинов ловил его в дверях и настаивал на ещё нескольких дублях. Пару раз Фрицу удавалось сбежать. Рахманинов в шутку жаловался общим знакомым, мол, «наш Фриц — как блоха, его никак не прижмёшь». Но со всей серьёзностью называл Крейслера лучшим скрипачом из всех тех, кого знал. Сотрудничество с Рахманиновым во многом объясняет интерес Крейслера к русской музыке. В его дискографии есть переложение оперной музыки Римского-Корсакова, а также Andantе Cantabile из Первого струнного квартета Чайковского, записанное незадолго до начала Второй мировой войны. Этот релиз и слушали юные скрипачи.