«Ромео и Джульетта»

Не будучи балетным критиком — как говорится, вообще и никогда, — я, как говорится, не могу молчать и не отозваться на премьеру «Ромео и Джульетты» в Большом театре, на очередное возобновление балета Леонида Лавровского, возвращённого на историческую сцену Большого театра народным артистом СССР, великим танцовщиком и хореографом, и сыном Леонида Лавровского Михаилом Лавровским.

Некоторое право рассказать об этой премьере я нахожу в том, что по жанру её относят к драмбалетам, и как театральный критик, специализирующийся на драматическом театре, несколько слов — в том числе, об истории спектакля и особенно — о драматической его составляющей, я могу себе позволить.

«Ромео и Джульетта» Леонида Лавровского для Большого театра — спектакль-легенда.

Достаточно сказать, что на сцене Большого балет, впервые поставленный в Ленинграде, в Кировском театре, возобновляли в середине 40-х, когда из Ленинграда в Москву переехала Галина Сергеевна Уланова, и знаменитый, буквально легендарный пробег Джульетты в ее исполнении — из этого спектакля Лавровского. Триумфальные лондонские гастроли Большого 1956 года — когда зрители раскладывали костры вокруг Ковент-Гарден, чтобы утром купить заветные билеты — своим невиданным успехом обязаны были «Ромео и Джульетте» Леонида Лавровского, в то время — главного балетмейстера театра.

Ну и потом вполне символическим стало возвращение этой версии «Ромео и Джульетты» в 90-е, когда Большой театр на какое-то время расстался с Григоровичем и новому генеральному директору Владимиру Васильеву важно было показать, что в балетной истории театра были и другие великие страницы.

В нынешней возобновлённой версии заглавные партии танцуют лучшие солисты Большого — Екатерина Крысанова и Владислав Лантратов. Танцуют, подтверждая немудреную, в общем, мысль о том, что в балете ноги и руки, конечно, очень важны, но актерский талант, проживание роли тоже необходимы, а в драмбалете, где танец существует на равных с пантомимой, без этого тем более не обойтись.

В «Ромео и Джульетте» Лавровских — тут, наверное, можно уже и, наверное, правильно будет говорить и так, — сольные сцены и дуэты, конечно, очень важны, без главных героев спектакля бы точно не получилось, но в этом старом, но всё-таки не устаревшем за прошедшие десятилетия спектакле не менее важны и не менее эффектны массовые сцены. Самая известная — конечно, танец с подушками, появившийся как раз благодаря Леониду Лавровскому, не только балетмейстеру, но и соавтору либретто, но и совсем не такая знаменитая — сцена схватки Меркуцио и Тибальда, за которыми — сражающимися на авансцене — наблюдает рыночная толпа. Не просто наблюдает — толпа как будто дышит, то подступая к сошедшимся в поединке, то — освобождая место для их сражения, похожая на море, которое то бьется волной о берег, то отступает — в данном случае, как будто сочувствуя тому или другому участнику смертельного поединка, но — такова, наверное, всегдашняя суть толпы, — она буквально не ударяет палец о палец, чтобы помешать убийству, даже двум убийствам на глазах у сотни свидетелей.