«Клоуны»

В театре бытует мнение, что спектакль начинает жить полноценной жизнью примерно на 10-12-м представлении. Премьеру «Клоунов» в театре ОКОЛО Дома Станиславского сыграли в минувшем октябре, так что время смотреть спектакль уже пришло и можно безбоязненно его рекомендовать, имея в виду то ещё, что «Клоуны» — из тех спектаклей, где для успеха многое должно сойтись… Помните, у Чехова: в человеке всё должно быть прекрасно — и одежда, и душа… Так и тут: настроение и тонус артистов, их физическая форма, публика — её состав, её настрой. Дело, разумеется, и в неизменной камерности сцены и зала театра ОКОЛО, но также и в истории, вроде бы понятной и простой, хотя как раз про такое и говорят, что всё простое не так просто.

Спектакль Саши Толстошевой, ученицы основателя и худрука театра ОКОЛО Юрия Николаевича Погребничко, был вдохновлён — о чем написано на сайте театра — одной из сюжетных линий одноимённого фильма Федерико Феллини. Это не игра в цирк и даже не собранные вместе или разрозненные мысли про цирк. Скорее, — разрозненные, перебивающие друг друга переживания о том, что остается в памяти от детских походов в цирк, где реальные впечатления перемежаются и путаются с кадрами из мультфильмов, где лев Бонифаций ходит по проволоке и жонглирует, а пони мальчиков катает, пони девочек катает, — впрочем, песенка про пони — это уже не про цирк, а про зоопарк. Саша Толстошева от Феллини восприняла и перенесла на сцену печаль по поводу исчезающей традиции цирковых ковёрных. В сегодняшнем цирке, где жонглёры бросают и ловят всё больше булав или колец, а акробаты делают уже не двойное, а тройное или четверное сальто, клоуны выходят на манеж всё реже, а такие, чтобы всем стало весело, кажется, почти перевелись. Как последние из оставшихся в живых динозавров, последние и потому не очень весёлые клоуны выходят на сцену театра ОКОЛО, как и положено в длинных, чуть не в половину человеческого роста клоунских ботинках, с красными клоунскими носами… Зачем они выходят? Неужели только затем, чтобы красиво попрощаться с последними верными зрителями? Нет-нет, они не опускают руки — и в переносном, и в буквальном смысле. Они ещё многое помнят и даже многое могут, — ведь искусство цирка не терпит обмана, здесь силачи действительно сильны, а чечетка требует мастерства, и если красивую девушку иллюзионист разрезает пополам, всегда есть риск, что она так и останется жить — двумя половинками. Фокус с разрезанием, к слову, в спектакле тоже есть, ведь цирк — это всегда по-честному.

«Молодец! Сам придумал?» — повторяя одни и те же присказки, как одни и те же заигранные вхруст репризы и шутки, Рыжий — Екатерина Кирчак и Белый — Мария Погребничко — убеждаются, что цирк — такое волшебное место, где вчерашние и даже совсем старые шутки не стареют, вызывая неизменную живую реакцию публики. Тут и реальные цирковые номера и какие-то фрагменты или приметы известных анекдотов про цирк и счастливо обретенный номер — гвоздь программы, который спасает всё и всех.

«Такой номер», — как бы извиняясь и всё объясняя. Жестковатые и даже грубоватые и даже грубые шутки, возможные и простительные в цирке: «Выступать будешь три раза — первый раз перед началом, публики еще нет, второй раз — в антракте, когда публики нет и третий раз — после спектакля, когда все ушли», — тут всё сошлось, и шутка, и серьёз, вечный ужас актёра перед выходом на сцену, за которой — не просто чёрный провал зала, а чёрная пустота зала без зрителей и настоящий провал.

«Я всё понял, надо ходить по большому кругу», — грубоватый цирковой юмор в спектакле Саши Толстошевой оказывается созвучным и кстати духу и букве, и юмору, принятому в Театре ОКОЛО, где ещё шаг в сторону и столкнёшься с Хармсом или кем-то еще из обэриутов, а платоновский слог — тот же цирк, конечно, этакие филологические сальто-мортале.