Табула первая. Великая забава

Мелодия, похожая на причудливый узор персидского ковра, разлетелась по всему миру в рингтонах, каверсах и ремейках. Эту красоту сочинил знаменитый ученый-химик, а по совместительству выдающийся композитор Александр Бородин.

Внебрачный сын князя (грузинского, а может, и татарского), он прославил фамилию совершенно чужого человека и поменял четыре сословия: от рождения — крепостной крестьянин, в 10 лет — вольноотпущенный, в 16 — купец третьей гильдии, в 43 — поместный дворянин. Мама для него — тётушка, папа Гедианов — барин, Бородин (крепостной слуга Гедианова) — по документам папа, а сводные братья — просто знакомые.

Дальше в жизни было не менее запутано: блестящий химик с дипломом военного врача, настоящий генерал, не знавший, что такое война, и нежный муж с гостевым браком на два города. За границей Александр Бородин — абсолютный европеец с прекрасными манерами, знает несколько языков, носит бабочку и фрак. А дома — простой русский мужик: отдыхает в деревне, купается в речке, ходит в крестьянской рубахе и портках.

Высокий и статный, похожий на восточного принца, он выглядит «на все 100» в любом наряде. Поклонницы сходят с ума, а он совершает открытия в химии, читает лекции, занимается журналом, положением осуждённых в тюрьмах, женским образованием. Помогает всем, кто нуждается, и двери в его дом не закрываются ни днём, ни ночью. А где же музыка? Ищите в конце списка.

Сочиняет во время летних каникул да зимой, когда болеет. Романсы, пьесы, чудесные квартеты и трио «выходят довольно легко», а вот над оперой «Князь Игорь» работает почти 20 лет, но так и не закончит. Над Богатырской симфонией — почти 10. Долгострой стал его фирменным знаком, и когда умер, творческое наследие зияло нестыковками и многочисленными ошибками в партитурах. Поправить взялись Римский-Корсаков и Глазунов, да так увлеклись, что потеряли «настоящего» Бородина. В последнее время появились восстановленные авторские версии, которые ещё предстоит оценить. Но нельзя не признать: отредактированная публикация сочинений не только сохранила для потомков имя гения. Она стала лифтом, который вознёс его на Олимп. Сам композитор и его друзья по «Могучей кучке» считали, что музыка для него — лишь «забава». И только время показало, что эта забава — Великая!