Слушать Рахманинова

Симфонические концертные программы обычно строятся так: в первом отделении солист исполняет инструментальный концерт, а во втором уже только оркестр играет симфонию. И не только по правилам хорошего тона по отношению к дирижёру, но и по велению души солист во втором отделении идёт в концертный зал, чтобы послушать симфонию. Но надо учесть, что только что сойдя со сцены, мы находимся в совершенно особом состоянии: чувства обострены, всё воспринимается намного ярче и глубже, чем когда мы после обычного дня приходим на чей-то концерт. Это очень тонкое, чуткое состояние для вхождения в музыку, нервная система максимально восприимчива и сердце открыто. И вот в таком состоянии я слушала Вторую симфонию Рахманинова, только что сыграв его Третий концерт.

Поначалу слушать трудно, собственные ещё неуспокоенные эмоции захлёстывают, даже мешают и отвлекают от звучащей извне музыки, и некоторое время музыка, которая упорно продолжает звучать внутри, борется с новой; где-то ко второй части внутреннее волнение утихает, но остаётся повышенная степень остроты эмоционального восприятия.

Слушая в этом состоянии Рахманинова, я понимаю, что именно он для меня — олицетворение всего того, что зовётся «русской душой». Он и отражение моей собственной души, я нахожу в его музыке всё, что нужно сердцу, его самый сокровенный трепет. Рахманинов — это чистота и благородство, это первозданный свет и противостоящая ему тьма в разных обличьях. Рахманинов для меня — это бесконечная искренность, которая в жизни очень редко может выразиться так полно, так объёмно и безоговорочно, как её можно выразить в музыке.

Рахманинов — это счастье быть собой и понимать, что он знал про меня всё, и он каждый раз разрешает мне быть предельно откровенной. Рахманинов — это неизменное очищение души от мелкого и пустого, сиюминутного, и это очистительные слёзы. А в кульминациях — это чувство полёта наяву, когда за спиной словно бы вырастают огромные мощные крылья. Рахманинов знакомит нас, русских людей, с самими собой; с тем, как мы умеем дышать, трепетать и любить, с тем, как широки наши просторы и как звёздны наши ночи. Он бесконечно любил Россию и он лучше всех умел рассказать нам об этой любви, научить нас этой любви. Музыка Рахманинова дарит нам лучшее, что заложено в нас, даже если мы ещё не раскрыли это в себе самих, но если мы это способны переживать вместе с музыкой — значит, это в нас есть.

Рахманинов велик во всём — как творец, как артист, как человек. Весь его духовных и физический облик — одно благородство. Я неизменно думаю о нём с огромным душевным трепетом.