Юрий Левитанский

«Кровавое воскресенье» в Санкт-Петербурге, начало Первой русской революции. 1927 год — в Лондоне состоялся первый прямой футбольный радиорепортаж. Попытка покушения на Леонида Брежнева. Ученый и диссидент Андрей Сахаров сослан в город Горький.

Среди друзей моего отца Марка Максимова, поэтов военного поколения, Юрий Давыдович Левитанский — один из самых любимых, и пройти мимо его дня рождения просто никак не возможно. Я очень хорошо его помню — он ни раз бывал у нас дома. Невысокого роста, коренастый, говорил довольно резко, безапелляционно. Когда президент Ельцин вручал Левитанскому премию «Поэт», то Юрий Давыдович, сказав все необходимые «спасибо», в лицо главе государства начал говорить о необходимости заканчивать войну в Чечне. Поступок, продиктованный недюжинной смелостью. Его сборники стихов, некоторые из которых были объединены общим поэтическим сюжетом, ожидались, обсуждались, читались взахлеб. Абсолютно отдельный, ни на кого не похожий русский поэт.

Всего и дело, что вглядеться — Боже Мой!

Всего и дело, что внимательно вглядеться.

И не уйти. И никуда уже не деться.

От этих глаз. От их внезапной глубины.

Интонация, которую ни с чьей не спутаешь.

На закате жизни он женился на чудесной девушке, которая была младше его на 44 года: ему — 62 ей — 18. Эта женщина говорила мне, что более счастливых дней, чем 8 лет прожитых с Левитанским, в ее жизни не было. Он умел делать других счастливыми. Надо только открыть его книги…