Как мы оцениваем исполнение

Музыкантов-исполнителей на свете много, больших и маленьких, хороших и разных. Но как же понять — кто хороший исполнитель, а кто не очень? Вот в спорте чаще всего всё наглядно и чётко: секунды, метры, очки. А как в музыке? Каковы те самые критерии, по которым можно определить, например, на конкурсе, что участник Х может пройти в следующий тур, а участник Y — вряд ли?

Сразу скажу, что однозначных критериев в музыкальном искусстве мало или почти нет. Из-за этого и возникают бесконечные споры поклонников одного талантливого артиста с поклонниками другого не менее талантливого артиста. И действительно, если речь идёт об индивидуальном взгляде художника на суть, принципы и цели искусства, то чем более различны музыканты между собой, тем интереснее и глубже картина музыкального мира. Однако, есть профессиональные критерии, по которым мы всё же можем оценивать искусство исполнителя.

Первый и важнейший из этих критериев — соответствие авторскому тексту. Причём не только в плане верно прочитанных нот и ритмического рисунка, но и темпа, и динамики, и агогических ремарок. Если исполнитель небрежно отнёсся к прочтению текста, то мы можем смело говорить о недостатке его профессионализма. Авторский текст — это наше «священное писание». Многие музыканты с большой тщательностью изучают первоисточники, то есть рукописи и первые прижизненные издания, только чтобы максимально приблизиться к постижению замысла композитора, справедливо считая его основным ресурсом, на основе которого можно выстраивать свою интерпретацию. Интерпретация должна максимально полно раскрывать замысел именно автора музыки, и исполнитель не должен ставить перед собой цель во что бы то ни стало сыграть не как другие, чтобы от всех отличиться.

Второй критерий — мастерство технического воплощения. То, что называется виртуозностью в высоком смысле слова. Сюда относится прекрасно налаженный игровой аппарат, то есть пальцы, руки, плечи и всё, чем мы играем, вплоть до спины и опоры на ноги. Всё это абсолютно необходимо, чтобы, играя, музыкант не продирался бы сквозь баррикады непреодолимых для него технических проблем, коверкая произведение своим несовершенным исполнением, а занимался бы творческими задачами. Совершенная техническая база — необходимый минимум для современного исполнителя. Сюда же относится тонко настроенный и самокритичный слух, чтобы исполнение было ясным, прозрачным, с отточенными штрихами и фразировкой. Лишь владея исполнительским ремеслом в высоком смысле слова, можно заявлять о творческих решениях.

Третий критерий — мастерство звукоизвлечения. Один из самых индивидуальных факторов исполнителя, наряду с его чувством времени. Звукоизвлечение складывается из слухового анализа своего звука, из тактильных ощущений при игре, из физических данных исполнителя. Один и тот же инструмент у двух разных исполнителей будет звучать совершенно по-разному. Это одна из самых больших загадок — индивидуальный тембр именно музыканта, а не только конкретного инструмента, на котором он играет.

Четвёртый критерий — интеллект. Он требуется исполнителю, чтобы охватить целое и выстроить форму сочинения, чтобы понять и усвоить логику развития на разных уровнях.

Пятый важнейший критерий — образность исполнения. Тот сплав внутреннего мира артиста и его внешнего воплощения в звуках, который делает нотный текст художественным событием здесь и сейчас, меняющим мир вокруг, остающимся в памяти слушателей, оставляющим след в их душах.

Эти критерии во многом субъективны, и то, что близко одному слушателю, может оставить другого более отстраненным. Но когда личность артиста, мастера являет миру художественное событие, а не просто профессионально осуществленное озвучивание нотного текста, это никто ни с чем не спутает, даже тот, кто не знает, по каким критериям это следует оценивать.