Николай Петров. Передача первая

В гостях у Владимира Молчанова — пианист и музыкально-общественный деятель, народный артист СССР Николай Петров. Вот вам пример абсолютно принципиального человека с обостренным чувством справедливости и присущей последовательностью суждений, что делает, конечно, беседу весьма любопытной…

Открытое прямолинейное мнение без напускной корректности на злободневные проблемы музыкальной действительности: коррумпированность музыкальных конкурсов и премий, коммерческая основа взаимоотношений в цепочках «жюри-исполнитель» и «педагог-ученик», объективный взгляд на работоспособность азиатских народов и их творческий потенциал в перспективе на будущее. Впрочем, подобные изъяны ни для кого не являются секретом, но говорить о них принято осторожно, деликатно обходя откровенно острые углы. Собственно, никто и не спорит, что делать акцент на достижениях, даже если они мнимы и эфемерны, все же приятнее…

О китайцах в музыке: «Дело заключается в том, что у представителей этой части мира есть такое выражение (да простят меня слушатели), которое называется „жоп-часы“. Сколько выдержит филейная часть. И до недавнего времени это было совсем не страшно. Потому что это было техническое совершенство, и за этим полный ноль. Ничего — никакого понимания музыки, никакой фантазии, выразительности… В общем, роботы. А сейчас стали появляться гениально одаренные люди. <…> Они все делают самозабвенно. Невероятна их усидчивость, их целеустремленность, их воля к теоретической победе, она превышает европейские и американские параметры».

О преподавательской деятельности: «Самопожертвованность — это то, что в настоящее время практически отсутствует. <…> Сейчас значительно более упрощенные, в основном основанные на коммерции взаимоотношения. Я убежден в том, что невозможно в настоящее время быть 100%-ным педагогом и 100%-ным исполнителем. Что-то обязательно будет идти в ущерб другому. Либо ты будешь плохо играть концерты, потому что нужно сидеть на всех зачетах, экзаменах и просто уроках со студентами. Либо студенты будут ходить, не получая нужной педагогической помощи, потому что их педагог ездит по городам и играет концерты…»

О том, почему сегодня многие исполнители уходят в дирижерство: «Это все ведь объясняется очень легко. Дирижерам, во-первых, больше платят. Во-вторых, на конце дирижерской палочки не слышны фальшивые ноты. В-третьих, существует такая вещь, которая в исполнительском искусстве не помогает, как зеркало. Можно всегда поставить запись Тосканини или Фуртвенглера, под зеркало все это посмотреть, как ты выглядишь, и идти на сцену. Настоящий оркестровый музыкант, он все поймет. У нас есть некоторое количество исполнителей, которые стали весьма достойными дирижерами. А есть люди, в которых полностью отсутствует чувство какой-то самокритики и реальности, и они позволяют себе выходить и вытворять на подиуме что одному богу известно».

О сегодняшнем уровне российских оркестров: «Я считаю, что если у нас сейчас Москве по-моему 28-29 симфонических оркестров, то в условиях кризиса (да и не только) это многовато. В Европе для оркестра каждой степени качества существует соответствующий зал. А у нас же все хотят выступать в Большом зале. <…> Поэтому я считаю, что оркестров слишком много. Конечно, жизнь расставляет все на свои места, и наши оркестры, которыми мы можем гордиться, их все, безусловно, знают…»