Георгий Свиридов и его певцы: Александр Ведерников
7 марта 2010
Продолжая разговор о вокальном творчестве Георгия Свиридова, Сергей Яковенко беседует в студии с человеком, который вошел в историю, как лучший исполнитель музыки композитора — известным российским басом и оперным певцом Александром Ведерниковым…
То, что судьба этих двух художников творчески соединилась, большая радость для отечественного искусства. Ибо лучшего исполнителя вокальной музыки Георгия Свиридова, чем Ведерников трудно себе представить. Концерты Ведерникова и Свиридова всегда оставляли редкое по красоте и глубине впечатление. Как известно, композитор аккомпанировал певцу не только в своих романсах. Вместе они исполняли камерные сочинения Глинки, Даргомыжского, Мусоргского, Бородина. И все это замечательно соединялось в одном концерте. Впрочем, обо всем этом рассказывает в программе сам певец…
Александр Ведерников о знакомстве с Георгием Свиридовым: «...После того, как Георгий Васильевич Свиридов мне саккомпанировал Мусоргского, и я ему спел один-два романса, и спел ему несколько романсов Бородина, как бы невольно завязалась наша творческая и человеческая дружба. Почему человеческая? Потому что очень по многим вопросам искусства, жизни и взглядов на нашу действительность у нас совпадали точки зрения. Можно сказать, он не мог ни одного дня без меня прожить. Уже утром он звонил: „Сандро (он называл меня Сандро), приходи!“. И мы занимались…»
Александр Ведерников об исполнении музыки Свиридова: «Георгий Васильевич Свиридов, он не только хорошо писал музыку. Он эту музыку прекрасно, как истинный профессионал, умел исполнять. Он так пел подчас, что у меня рот открывался. И как это он, не зная основ вокальной технологии, так это все умел применять? Поэтому он не мог писать неудобно для исполнения…»
Александр Ведерников о Свиридове-пианисте и аккомпаниаторе: «...Георгий Васильевич как пианист?.. Я такого пианиста больше в жизни, даже который бы рядом мог сравниться, просто не встречал. Это был воистину грандиозный исполнитель на этом инструменте. Рояль у него звучал, как будто это был ящичек, наполненный множеством разных инструментов. Каким он чудом извлекал эти звуки, я даже не знаю…»
