Елена Долинская: «Яков Флиер был солнечным человеком…»
15 декабря 2012
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
В гостях у Владимира Молчанова — известный музыковед, доктор искусствоведения, профессор Московской консерватории Елена Долинская. Программа посвящена памяти выдающегося советского пианиста и педагога Якова Владимировича Флиера, 100-летие со дня рождения которого широко отмечалось музыкальном сообществом в этом году…
По случаю торжественной даты Научно-издательский центр «Московская консерватория» выпустил новое биографическое издание, посвященное жизни и творчеству блистательного пианиста, автором и составителем которого стала Елена Борисовна Долинская. О своей многолетней дружбе и творческих встречах с Яковом Владимировичем Флиером она рассказала Владимиру Молчанову.
Наряду с Давидом Ойстрахом, Эмилем Гилельсом, Яковом Заком, Марией Гринберг и многими другими Флиер входил в плеяду грандиозных советских музыкантов, одерживающих блестящие победы на самых авторитетных международных конкурсах предвоенного периода. Без малого четыре десятилетия своей жизни он отдал делу воспитания молодых пианистов в стенах Московской консерватории. В разные годы в классе Флиера обучались Лев Власенко, Виктория Постникова, Михаил Плетнёв, Владимир Фельцман, Родион Щедрин и другие выдающиеся пианисты.
Елена Долинская: «Все крупнейшие музыканты считали за честь отдать своих детей в класс Якова Владимировича Флиера. Елена Гилельс — единственная дочь Эмиля Гилельса, Максим Шостакович — сын великого Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, Владимир Фельцман — сын композитора Оскара Фельцмана — все они поступают к Флиеру.
Хочу рассказать, как Максим Шостакович заканчивал свое обучение в Московской консерватории. Мне утром звонит Яков Владимирович Флиер с вопросом: «Ты сегодня работаешь?». Я отвечаю: «Да, работаю». На что он мне говорит: «Приходи в Малый зал — будет, что послушать!». В этот день состоялась премьера Второго фортепианного концерта Шостаковича, который он написал специально для своего сына Максима. И Дмитрий Дмитриевич, который к тому времени уже не выступал как пианист, сел за второй рояль аккомпанировать сыну. Когда они закончили играть, я увидела прибежавшего Дмитрия Дмитриевича, который, весь запыхавшийся, заглядывая в глаза членам комиссии, волнительно спрашивал: «Ну что, на пять с минусом мы сыграли?». Это было незабываемо!.. Ему, конечно, поставили пятерку…»
