Валерий Попов: «Звучат не инструменты, а люди…»
9 сентября 2012
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Уникальный пример концертного долголетия, выдающихся педагогических достижений и всемерной пропаганды исполнительства на фаготе представляет творческая деятельность народного артиста России, профессора Московской консерватории Валерия Сергеевича Попова. 9 сентября, в день своего 75-летия, он — гость Владимира Молчанова в студии радио «Орфей».
«Попов — музыкант, без преувеличения, великий», — такую характеристику дал музыканту Родион Щедрин. — Это слово мы обычно адресуем пианистам, певцам, дирижёрам, композиторам. Но уверен, что лишь оно одно по праву способно оценить личность, её масштаб, высочайшее мастерство, уникальный дар, стилистическое чутьё, музыкальную интуицию Попова».
«Высокое исполнительское мастерство, законченность в интерпретации сольных партий по праву ставят Попова в ряд лучших исполнителей на фаготе как у нас, так и за рубежом», — так отзывался о выдающемся фаготисте Евгений Светланов.
Путь музыканта неразрывно связан с Московской консерваторией, которую окончил в 1966 году, там же аспирантуру. С 1971 преподаёт на кафедре духовых и ударных инструментов в альма-матер, с 1995 года по настоящее время — заведующий кафедрой. С 1988 работает также в Училище при Московской консерватории.
Среди учеников (их около 50!): солисты всех ведущих российских оркестров, в том числе: заслуженные артисты России Т. Бюль-Бюль, Т. Жуковский, В. Сазыкин, М. Урман, А. Рудометкин и другие. Проводил мастер-классы в Австрии, Франции, Турции, Республике Корея, КНДР, Китае, Японии.
Параллельно развивалась его концертная карьера. В 1959–1961 гг. Попов — артист Оперно-симфонического оркестра Всесоюзного радио и Центрального телевидения, в 1962–1988 гг. — солист Госоркестра СССР. С 1988 года работает в Государственной Академической симфонической Капелле п/у В. Полянского.
Лауреат Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей (1963, I премия), Международного конкурса музыкантов-исполнителей (Будапешт, 1965, I премия).
Огромный сольный репертуар Валерия Попова включает музыку для фагота всех стилей и эпох, от барокко до авангарда. Музыкант осуществил ряд премьер современных российских композиторов, в том числе Л. Книппера, М. Вайнберга, Э. Денисова, С. Губайдулиной, Д. Кривицкого, Ю. Каспарова, М. Гагнидзе и других. Сделал более ста записей для радио, пластинок и компакт-дисков.
В беседе с Владимиром Молчановым Валерий Попов вспоминает свой творческий путь, школу игры на трубе, судьбоносное решение перейти на фагот, своего отца — известного трубача Сергея Попова; размышляет о музыкальном потенциале фагота и кризисе духовых инструментов сегодня, а также знакомит радиослушателей с историей фагота — его инструментальными предшественниками и особенностями популяризации в России…
Валерий Попов о переходе с трубы на фагот: «Поскольку я знал свои проблемы, то я встал перед выбором — какой же инструмент взять? Если переходить на любой другой медный инструмент, то я получу прежние проблемы, потому что специфика та же самая: амбушюр, постановка мундштука и так далее. Значит, надо менять кардинально — то есть выбирать какой-то из деревянных инструментов. Но какой? Например, флейта — замечательный инструмент, но с другой стороны, повернешь налево — попадешь в флейтиста, повернешь направо — попадешь в другого флейтиста. Значит, будет большая конкуренция. Нет, многовато их… Кларнет? Почти та же самая ситуация. А гобой мне просто под руки не попался. Тогда же меня приняли на работу воспитателем в школу-интернат. Там мне однажды на глаза попался фагот. И мало того, что только два человека из шестидесяти на нем числилось, так и педагога не было. Я попросил собрать мне этот инструмент, сложил в ящик и отправился в консерваторию, благо профессора хорошо знали меня как трубача. Я пришел в консерваторский класс, где преподавал Роман Павлович Терёхин (фагот). Он удивился: „Вы чего? Вы же только что пятёрку получили на экзамене по трубе“. Я — мол, так и так. Он согласился: „Ну, хорошо, давайте!“. На следующий урок через неделю я принес ему массу сделанного. Я очень торопился, поскольку понимал, что сильно опаздываю, и очень хотелось уже сесть на работу. Я бросился отчаянно заниматься…»
