Георгий Ансимов: «Жизнь сложнее и сильнее — она все время ломает…»
27 августа 2011
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
В гостях у Владимира Молчанова — Георгий Ансимов, народный артист СССР, профессор, один из известнейших режиссеров музыкального театра; мастер, который объездил весь мир, ставя оперы на крупнейших сценах земного шара…
Георгий Ансимов родился в 1922 году в семье священника Павла Георгиевича Ансимова, который был расстрелян в 1937 году. После окончания ГИТИСа (1953 г.) Георгий Павлович начал работать в Большом театре, где стал автором таких знаменитых постановок, как оперы «Русалка», «Золотой петушок» и «Иоланта». Не менее известны постановки легендарного режиссера в Московском театре Оперетты: «Девичий переполох», «Летучая мышь», «Веселая вдова». Сегодня народный артист СССР Георгий Ансимов преподает в Российской академии театрального искусства, участвует в жюри театрального фестиваля «Золотая Маска».
В 2005 году по инициативе Русской Православной Церкви состоялась канонизация Павла Ансимова. В этом же году вышла и книга Георгия Павловича с его воспоминаниями — «Уроки отца протоиерея Павла Ансимова, новомученика Российского». В книге перед нами разворачивается не только рассказ о новомученике Павле, но и повествование о жизни Москвы в двадцатые и тридцатые годы прошлого столетия. Георгий Ансимов ярко и красочно, почти по-шмелёвски, вспоминает свое детство, потом бережно восстанавливает трагичную картину крестного пути отца Павла, скорбно пишет о своей безотцовщине и о преследованиях НКВД.
Георгий Ансимов: «Как тогда казалось, это была обычная жизнь пре режиме Сталина. Все ходили и боялись, доносили друг на друга — стоило только где-то повернуться, а на тебя уже записка. Кругом царила атмосфера подозрительности, враждебности и насаждении этой враждебности среди людей — каждый человек потенциальный враг. А вдруг он связан с заграницей? А вдруг он готовит заговор против правительства? А вдруг ему не нравится коммунистическая партия? Будь осторожней! И вот на этом острие ножа мы танцевали. Кто-то приспосабливался, кто-то сразу шел и честно докладывал, что творится вокруг него, а кто-то, как мой отец, открыто говорил: «А я хожу в храм». Потому что не просто я там сам молюсь — это само собой — но там приходят люди со своими печалями, им надо эти печали куда-то отдать. Отдать некуда, жаловаться некому — и они приходят в храм. И в храме я стою, и я как копилка горестей человеческих — я их собираю. А потом мы вместе обращаемся к иконе и просим: «Боже, помоги нам!». И это выслушивание боли, эта «рука добра», которая была у отца — он за неё и пострадал. Ему не раз говорили: «Хватит тебе возиться со своими старухами да мужиками. Бога нет, мы все знаем — уже всё давно решили. Давай, заканчивай с этим делом. Ты толковый человек — окончил академию, знаешь языки, пишешь хорошо, говоришь хорошо. Давай, иди к нам бухгалтером — счетоводом, а хочешь экскурсоводом — будешь людям рассказывать о победах социализма. А отец говорил: «Нет, я хочу служить в храме». Так было четыре раза. После четвертого раза его арестовали и присудили к расстрелу…»
