Александр Титель
27 февраля 2010
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
В гостях у Владимира Молчанова режиссер, народный артист России, художественный руководитель и главный режиссер оперной труппы Московского академического музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко — Александр Борисович Титель.
Не утомительно ли на протяжении почти двух десятков лет быть худруком одного и того же театра? Ведь сам Немирович-Данченко однажды сказал, что театр — это лет на шесть, потом нужно делать что-то новое. Александр Титель объясняет почему не утомительно, а также рассказывает о своей жизни в театре и о жизни театра при нем, о большой реконструкции исторического здания на Большой Дмитровке, о некогда существовавшей конкуренции с Большим в прежние времена, а также о том, что сегодня представляет из себя Театр Станиславского и Немировича-Данченко в сравнении с главным музыкальным театром страны, и в частности с его оперной труппой…
О начале работы в театре: «На самом деле 19 лет в театре пролетели ужасно быстро, очень стремительно, и они совпали с целым рядом метаморфоз, чрезвычайно существенных в жизни этого театра. Потому что, когда я пришел, было только здание, театра фактически не было. Тогда он пережил разделение, возникла „Новая Опера“, и творческих коллективов за исключением балета практически не было. Не было оркестра, не было хора. Солистов была половина труппы. Мы начали набирать молодежь. У нас был период такой познавания себя и возможностей этого театра, попытка продолжить какие-то традиции, в то же время что-то и обновить. Это была одна половина жизни…»
А еще режиссер рассуждает на тему того, что относить к оперным шлягерам, почему в современном отечественном музыкальном театре среди оперных звезд превалируют женские имена, следствием чего является тот факт, что сегодня выдающиеся певцы не успевают состояться, наконец об оперной публике в нашей стране и мире…
Об оперной публике: «Я довольно часто бываю в различных оперных театрах мира, Европы в основном. И я могу сказать, что наша публика в общем и в среднем моложе, чем, скажем, в Штутгарте, или в Париже, или в Берлине. Она моложе, что отрадно. Потому что казалось, что поколение знатоков и любителей оперы мы уже потеряли. Да, у нас меньше знатоков, чем там. Там лучше слушают. Они гораздо внимательнее. Они более воспитаны. Они знают, что прежде чем аплодировать, надо дождаться, когда закончит играть оркестр, а не только певец. У нас есть люди, которые могут встать посреди действия и выйти, или позвонить по мобильному, что чудовищно…»
О мюзиклах: «Дело в том, что мюзиклы, особенно современные, рассчитаны на совершенно другую культуру пения, они рассчитаны на микрофонную культуру пения. Это другая манера пения, это не классическая манера. Начальные мюзиклы какие-нибудь 20-30-х годов, они, может быть, еще и могут быть спеты оперными голосами. Конечно, микрофонное пение позволяет петь очень выразительно настоящим мастерам, и в этом смысле оперные артисты в жанре мюзикла поворачиваются не самыми сильными своими сторонами. А самые сильные стороны у них — это красивый голос, большой голос, это вокал…»
